О’Хмара, который раньше тут ни разу не бывал, приостановился было, с любопытством разглядывая картину запустения и разора на месте когда-то жилого поселения. Как вдруг до его острого слуха донесся тихий, на грани слышимости, шелест, сопровождаемый каким-то тоненьким назойливо-зудящим звуком. Что-то там, впереди, на уже поросшей жесткой травой грунтовой дороге шелестело, шуршало и пищало. И медленно приближалось к тому месту, где стоял Марк.
«“Вата”! – охнул про себя подросток. – Черт, как же не вовремя!»
«Ватой» в этих местах называли массовые скопления… сцепившихся лапками комаров. Со стороны эти пухлые серые, противно зудящие комья хитина действительно напоминали грязную вату, перегоняемую ветром с места на место, словно перекати-поле. Выглядела «вата» достаточно безобидно… но только на первый взгляд.
Любое живое существо, попадавшее в такой вот пухлый комок, было обречено. «Вата» сперва обволакивала его мягкой, податливой тучей тысяч невесомых телец, забивала ноздри, уши и судорожно раскрытый в мучительной попытке вдохнуть воздух рот… а потом к делу приступали острые безжалостные хоботки, способные проникнуть даже сквозь самую плотную одежду и густую шерсть. За несколько минут от жертвы оставалась лишь высушенная и полностью обескровленная мумия.
Не боялись «ваты» только стрижи да местные летучие мыши-нетопырки, для которых она была привычным рационом. Они нападали на шевелящиеся сгустки насекомых и на лету отхватывали от них целые шматы. Но нетопырки летали лишь в темное время суток, а сейчас день только-только начинал переходить в вечер, и для них пока еще было рановато. А для стрижей – слишком тесно, не развернуться.
Для всех остальных спасением от «ваты» было только одно: прикинуться ветошью и не отсвечивать. Причем в самом буквальном смысле: «вата» притягивалась на тепловое излучение живого тела, но не обращала никакого внимания на неживые объекты.
Можно было бы, конечно, бросить в подползающую пакость какую-нибудь запалку. Хитиновые комариные тельца горели за милую душу, за секунды от комка «ваты» оставался пшик… Но во-первых, возиться с добыванием огня юному охотнику сейчас было просто некогда, а во-вторых, устраивать скоплению насекомых аутодафе (тоже словечко из арсенала Умника) означало – привлечь внимание кого-нибудь из сор-горинских дозорных.