Теория о «монолитной» истории Карфагена была основана на том, что пунический язык является семитским, родственным ивриту, что евреи и арабы ведут очень интенсивную религиозную жизнь и крайне консервативны, и потому одни и те же принципы обобщения можно применять ко всем народам, говорящим на языке этой группы. Конечно, Народ Книги старается следовать ее заветам как можно точнее и часто считает все нововведения грехом, но, несмотря на сходство еврейской и финикийской религий, в последней эта тенденция была выражена гораздо слабее, чем в первой. Более того, пуническая экономика была основана на морской торговле и коренным образом отличалась от экономики Израиля, а еще больше – от пасторального, кочевого образа жизни, который господствовал в Аравии и в древности, и сейчас. С этой точки зрения карфагеняне были гораздо ближе к грекам, чем другие семиты. Аристотель изучал их «политейю», используя информацию, которая до нас не дошла, и сделал вывод, что она очень похожа на политику некоторых греческих городов.
Ни одна из традиций древности не подтверждает теорию о том, что Карфаген всегда был одинаковым. Классические авторы конечно же отмечали, что жители Карфагена упорно держатся за некоторые обычаи, которые уже давно устарели, – например, за обычай человеческих жертвоприношений. Но подобное «окаменение», ограниченное четко определенными видами деятельности, прослеживается и в ряде других сообществ, но при этом структура общества может радикально изменяться. Рим славился своим религиозным консерватизмом; это мнение, выражаемое древними, было подкреплено Дулизилом, который обнаружил, что основы латинского общества уходят корнями в древнейшие индоевропейские сообщества; однако это не помешало римлянам первыми в средиземноморском мире перейти от города к государству.
На самом деле идея о том, что современники Ганнибала жили и думали точно так же, как спутники Дидоны, возникла потому, что до нас дошло очень мало сведений и предметов, связанных с Карфагеном. Все авторы Античности, за исключением Аристотеля, проявляли интерес к Карфагену только в одном вопросе – в его отношениях с греками и римлянами. Освещая эту тему, они попутно приводили немногочисленные сведения о законах и обычаях карфагенян. Картина, собранная по частям, имеет множество пропусков, и современные авторы, естественно, попытались заполнить эти лакуны своими домыслами, полагая, что утверждения, справедливые для одного периода, подходят и для другого, если не имеется доказательств обратного.