Вдруг от двери раздался тихий и такой знакомый голос:
— Рон…
Подняв голову, я посмотрел на Джинни, боясь увидеть в её глазах,
ушедший было страх, но там было только сочувствие и нежность, и я
облегчённо выдохнул:
— Можем поговорить? — она спросила, участливо
разглядывая мою валяющуюся тушку.
— Да, конечно, проходи, — я сел на кровати, похлопав
по месту рядом с собой, приглашая.
Она подошла, села рядом, сложив ладошки на колени. Посмотрела на
меня долгим взглядом, сказала, накрыв мою руку ладонью:
— Рон, ты же знаешь, что ты мой любимый брат, и я буду
любить тебя, каким бы ты ни был.
— О, Боже… — я чуть не рассмеялся, представив, что она
там себе напридумывала из рассказа девок о побоище якобы устроенном
мной, и закрыл лицо свободной рукой.
Мой товарищ, однако, сдерживаться нужным не посчитал, и от
кровати ирландца послышался тихий смешок.
Джинни метнула туда уничтожающий взгляд, но тут же, смягчившись,
снова посмотрела на меня:
— Просто скажи, то, что было у тебя с Малфоем, это правда?
Не бойся, я тебя не осуждаю, просто хочу помочь.
Шимус хрюкнул и, уткнувшись в подушку, придушенно захрипел, а я
метнул в него своей. Только этого углумка мне и не хватало
сейчас.
Терпеливо повторил как всё было для сестры.
— Значит, ты не бросался на него? — заметно
расслабившись, она отпустила мою руку и, поправив выбившуюся прядь,
чуть улыбнулась.
— Нет конечно! Этим увальням хватило пары толчков, а Малфой
сам от меня отпрыгнул, трус несчастный. Только и может, что из-за
спин угрозами сыпать, — я улыбнулся в ответ.
Поднявшись, она нежно провела ладонью по моему плечу,
разглаживая невидимые складки, сказала шутливо:
— Ну и хорошо. А то я уже было подумала, что в моём брате
берсерк проснулся. Но теперь знаю, что он оказывается, просто такой
решительный и суровый, — она направилась к двери и, уже в
проёме, сказала тихо, но так, что я услышал: — Пожалуй, мне
это нравится.
Но это было ещё не всё.
Не успел Финниган закончить хихикать, тыкая в меня пальцем и
повторяя: — У-у, страшный берсерк! — как к нам зашли мои
братья.
И первое, что я услышал, это сказанное прямо от порога
Фредом:
— Рон, ты даёшь!
А Джордж добавил, сложив руки на груди:
— Нам говорил доктор, что поведение может измениться, но
что бы так.
Садиться на мою кровать они не стали, сели на соседнюю.