Я приехал.
Она радостно встретила меня.
– Наконец-то! Наконец-то! Разве можно было так долго оставаться? Мы все здесь, особенно я, соскучились без вас, – говорила она.
– Не думаю, – сказал я, слегка улыбаясь. – В «Ливадии»…
– Ах, как там было весело, милый Сергей Иванович! Как весело! А вы не рассердитесь? Нет? Скажите, что нет, – вдруг как-то робко, тихо проговорила она.
– Что такое?
– Я завтра еду в маскарад. Какой костюм! Я… нет, я вам теперь не скажу. Вы завтра будете у нас?
– Нет, не буду. Завтра весь вечер я буду занят.
– Ну так я заеду перед маскарадом. Можно? Позволите?
– Хорошо. Но с кем же вы едете? С Метелевым?
– Нет, нет! Мы одни, с Павлом Ивановичем. Но Сергей Васильевич будет. И знаете, что еще?
– Что?
– Нет, не скажу. Так завтра! Да? Можно?
– Можно.
– Милый! Хороший!..
Вошла девушка и позвала нас обедать.
Я сидел в своей комнатке, в той самой, где сижу и теперь, маленькой и сумрачной, и писал торопливо газетный фельетон, когда вдруг раздался в передней сильный звонок и послышался серебристый голосок Жени: «Дома? один?»
– Дома-с, пожалуйте! – отвечала прислуга.
Дверь с шумом отворилась, и в комнату влетела… Гретхен! Да, Гретхен, настоящая гётевская Гретхен!
Я встал к ней навстречу, взял за руку и долго не мог отвести глаз от этой милой изящной фигурки, от этого дорогого мне ребенка!
Ах, как она была прекрасна в этот вечер! Она была обворожительно хороша! Я никогда не видел ее такою. Лицо все сияло, игра какая-то особенная виднелась в каждой черте, в каждой фибре ее лица. А глаза, эти голубые, прелестные глаза блестели, светились…
– Не правда ли, хороша ведь я? – вдруг промолвила Женя, подходя ко мне, и обняла меня.
У меня помутилось в глазах, когда она крепко обхватила меня руками и близко, близко приблизила ко мне свое лицо. «Или теперь, или никогда», – промелькнуло в моем сознании.
– А ты хотела, чтобы тебя находили такою? Чтобы ты нравилась? – проговорил я полусознательно.
– Да, – пролепетала она. – Впрочем, нет! – вдруг спохватилась она. – Зачем? Ты ведь меня любишь… и еще…
Она вдруг почти совсем прижалась ко мне и повисла на моей шее.
– Хороший мой Сергей Иванович, знаешь, что я хочу сказать тебе?.. Сказать?
– Что такое? – едва мог выговорить я от того волнения, которое охватило меня. – Скажи!
– Ты ведь друг мой, да? Ты ведь порадуешься за меня, за твою Женю?