Актеры оживились, некоторые забегали, ломая руки, хватаясь за голову, произнося длинные монологи. Девушку стали одевать, обматывая, то розовевшими, то зеленевшими, то темневшими лентами бесплотной материи. В самые патетические моменты, по замыслу авторов постановки, героиню поднимали на тросе, и она пролетала над головами, шурша синтетическим белыми рукавами – крыльями. В конце спектакля, спеленованная этими рукавами, как в смирительную рубашку, её унесли вместе со столами и стульями, только поверженная грубая табуретка скрипуче каталась в одиночестве. Раздвинув задник сцены, вперед вышел мужчина с пепельными волосами до плеч (“Это режиссер“– догадалась Диана). Режиссер, указующим жестом римского императора, поднял руку, блеснув перстнями на растопыренных пальцах. Повинуясь ему, все подняли головы, и раздался сдувающий шум ветра. “Не Гринберг ли так свистел?! “– подумал доктор Антонио. Хлопнул выстрел, по проходу тонкой струйкой потянулся дымок, запахло паленой бумагой. Неровно зааплодировали, крикнули “Браво“, актеры стали выходить на поклоны. Героини среди них не было.
–Мы присутствовали при печальной истории о не практичном отношении к женщине в эпоху феодализма,– пробираясь к выходу заметил он. Диана не ответила, у неё на глазах стояли слезы.
-Чай попили, поговорили, пора работать,– посмотрел на часы Гринберг,– Если мы оба не хотим иметь душе отравляющие разговоры с начальством.
На внутреннем лифте, которым обычно перевозили мусор и покойников, доктор Антонио поднялся в отделение и сразу почувствовал в воздухе неразряженные электрические заряды. Ингрид подала ему халат. Полулежа в кресле заведующего, ординатор Сержи лениво поинтересовался – “Я, конечно, все понимаю, но все– таки, за что такая привилегия? Мы живем в демократической стране с равными правами”.
–Особое отношение положено руководителю по должности, а доктору Антонио – как джентльмену. Все остальные мужчины свиньи! Мне достаточно видеть каждый день женские страдания из-за ваших утех!
–Вполне, вполне достойное объяснение, – покачался в кресле ординатор Сержи,– Воинственный феминизм выходит на тропу войны.
–Сержи, право, прекратите. Говорить в таком тоне просто не этично!
Почему нетерпящие друг друга люди обязательно должны устраивать словесные дуэли, выяснять отношения?! Проще разойтись по углам и не портить настроение!