Они рассмеялись, обнялись и включили музыку. Лилиана не была уверена в своих словах и подумала, что алкоголь придаст ей решимости. Именно поэтому она выпила намного больше вина, чем могла себе позволить девушка, выросшая в похожем на тюрьму пансионе в Швейцарии и верившая его суровой директрисе, по мнению которой вино превращало женщин в шлюх.
– Ты последняя представительница двух могущественных уважаемых родов, – произнесла мадам с таким отвращением, словно видела своими глазами, как Лилиана предавалась разврату на яхте в Женевском озере. Лилиане на тот момент было всего четырнадцать, и ее больше интересовала сольная карьера бывших участников одного распавшегося бойз-бэнда, чем вещи, о которых говорила директриса. – Страницы таблоидов пестрят фотографиями богатых пустоголовых шлюх, которых относят к так называемой золотой молодежи. Тебе решать, станешь ты одной из них или нет.
«Сладкое белое вино, – весело подумала она, сидя с подругами на их маленькой кухне. – Оно создано специально для того, чтобы превращать гадких утят в лебедей».
– Ты сейчас видишь перед собой новую, преобразившуюся до неузнаваемости Лили Бертран, – сказала она Кей с уверенностью, которую на самом деле не чувствовала. – Любой красивый мужчина будет у моих ног.
– Это точно. – Кей толкнула ее плечом в плечо. – Но для того, чтобы взять то, что принадлежит тебе по праву, тебе придется покинуть кухню.
Лилиане не хотелось покидать кухню. Она не любила шумные вечеринки и всегда чувствовала себя на них неловко. Как назло, на сегодняшний праздник Кей и Джули, похоже, пригласили всех своих друзей времен колледжа.
А у Лилианы в колледже было всего две подруги – Кей и Джули.
«Вино, – напомнила она себе, пройдя из кухни в переполненную гостиную. – Тебе поможет вино».
К счастью, чем больше она пила, тем больше расслаблялась и тем меньше думала о возможных последствиях своей клятвы. До сих пор она пила очень мало, утверждая, что алкоголь плохо на нее действует. Убедить кого-то в этой маленькой лжи было проще, чем признать, что нравоучения строгой директрисы, которую она не видела после окончания школы, прочно засели в ее голове.
«Большая часть твоих беспорядочных мыслей принадлежит вовсе не директрисе», – напомнил ей внутренний голос, но она подавила его. Последний, о ком она сейчас хочет думать, это ее невыносимый самодовольный опекун.