– Екатерина Андреевна сказала, что видела… пардон, голый зад… Думаю, что процесс затянулся.
– А что, если их было двое? Или трое?
– Но она видела только одного…
– Другой мог стоять за дверью.
– Ну… Я не знаю.
– Это можно проверить. Поля, может, ты все-таки останешься дома? А я сам займусь этим делом?
– Володя, если ты только посмеешь…
– Ладно… – Он придвинул ко мне вещи из сумочки Агренич. – Как хочешь. Телефон у тебя есть, звони. А с деньгами что будешь делать?
– Отдам их родителям Нади.
– Ну, скажи, зачем тебе все это нужно?
– Я хочу развеяться…
– И ты повезешь все эти деньги…
– …в этой подушке? Да. Повезу. Как Надя.
– Но ведь ее убили! – воскликнул он.
– Ее убили случайно. Если бы ее пасли, зная, что она едет с деньгами, то убийца не ограничился бы только ее дорожной сумкой, а взял бы все вещи.
– Кстати, а где ее дорожная сумка?
– Ее нашли в купе у проводницы. Но там были только вещи, и все. Ни денег, ни документов, – объяснила я.
– А как же определили, что это именно ее вещи?
– Сначала просто предположили, а потом их опознала ее мать. Так вот, я продолжу. Если бы убийца знал, что у нее есть деньги, он бы, не найдя их в сумке, обшарил все купе. Но я так поняла, что он не знал ничего о Наде. Убив ее, он просто решил изъять из купе все ее вещи, чтобы о ней никто и не вспомнил.
– Все пассажиры регистрируются… – напомнил он мне прописную истину.
– Она могла ехать с разрешения проводницы, – сказала я.
– Сумку ты тоже возьмешь?
– Да, ее я тоже верну родителям.
– Ты – сумасшедшая!
– Нет, просто мне интересно. Да и встряхнуться нужно… И Милка меня ждет.
– Но она живет в Сургуте!!! – вдруг заорал Володя. – А не в Новом Уренгое!
– Не кричи… Все решено.
С этими словами я принялась укладывать руками, затянутыми в резиновые хирургические перчатки, деньги обратно в «кошку». Восемьдесят тысяч долларов.
– Посадить тебя, что ли? Чтобы ты никуда не уехала!
– Зато ты понял главное – я еду не к мужчине… – сказала я, что думала. Знала, что Володя ревнует меня ко всем подряд.
– Лучше бы ты поехала к мужчине… – в сердцах воскликнул он. – И не буду я есть твой суп!..