Я просто сползла на пол, обхватила себя руками и слезы сами покатились из глаз, мои всхлипы слышались все чаще, и обычные слезы превратились в самую настоящую истерику.
Удивительно, но я все же смогла заснуть, правда, только под утро, обняв мамину подушку и укрывшись ее одеялом с головой, словно оно могло отгородить меня ото всех проблем, что мне предстояло решить.
Проснувшись в середине следующего дня, я села на кухне и, уставившись в стену, начала думать о том, что же буду делать дальше. Наверное, это странное состояние для человека, который только что потерял частичку себя, но у меня было ощущение, что вся горечь и скорбь, что должны были сейчас наполнять мою душу, методично вытекали из меня на протяжении последнего года, а вчерашний вечер просто стал финальной точкой.
Тосковала ли я по маме? Да.
Будет ли мне ее не хватать? Да.
Но если сейчас я позволю этой тоске взять надо мной верх, то рискую снова провалиться в ту депрессию, из которой с таким трудом выбралась, а я уверена, мама этого точно не хотела бы.
Поэтому я начала делать то, что у меня отлично получалось. Анализировать.
Смысла оставаться в родном городе и этой квартире я не видела.
Слишком тяжело было оставаться здесь. И даже несмотря на то, что эти стены хранили огромное количество счастливых воспоминаний, без мамы они казались холодными и одинокими, они давили с неимоверной силой. Возможно, позже я смогу спокойно вернуться сюда, но сейчас самым правильным будет уехать на некоторое время.
Тем более, что ездить каждый день в такую даль теперь не имело никакого смысла, поэтому быстро приняв душ и приведя себя в порядок, я отправилась в университет.
Я пропускала занятия последние несколько дней, но у меня были на то веские причины, поэтому проблем с учебой возникнуть не должно.
А вот с местом в общежитии...
- Мест нет, - заявила дородная женщина-комендант, к которой меня отправили прямо из деканата.
- Но, Наталья Сергеевна...
- Я все сказала, в начале учебного года приходи, - женщина отвернула от меня и снова взялась за вязание, которым была занята до моего прихода.
- Но сейчас только октябрь... - прошептала я, не веря в то, что меня отфутболили, как ненужный мячик.
- Спасибо, я в курсе... вот и приходи в следующем сентябре, может, что-нибудь и освободиться, - я развернулась в сторону двери, даже один шаг сделала, а потом резко развернулась и подошла ко входу в коморку, в которой сидела женщина.