– Я никогда не думал, что ты глупая, Носик. С чего такие выводы? У тебя всегда был светлый ум и большое сердце. Самое большое из всех, которые я встречал, наверное…
Что-то ответить стоило, но Даша не могла – кивнула просто. Потому что в голове… Семнадцатилетняя дурочка взяла верх. Требовала спросить: если самое большое сердце и светлый ум, так почему же? Почему Дина, которая… Уничтожает теперь. Методично. Ласково. Безвозвратно.
– Спасибо за предложение, Дашка. Я очень ценю это. И запомню. И если когда-то приспичит – твой номер у меня есть. Но сейчас не хочу грузить. Отвлечься бы. Расскажешь что-то?
– Что, например?
– Как дела? Как к свадьбе готовишься? О Богдане расскажи что-то… Он хороший парень, кажется. Мне нравится…
Стас явно как лучше хотел, и ей, и себе, а получалось, что с затянувшейся раны корку сковыривал. Даше, которая всегда мечтала, чтобы он ревновал, больно было слышать это «хороший парень… Мне нравится». Никому никогда не призналась бы, но… больно.
– Вяло готовлюсь. Договорились с мамой съездить на выходных посмотреть платья, померить. Думаю, организуем следующей весной… Хочу весной…
– Долго ждать, нет?
– Подождем. Нам не горит. В конце концов, распишемся, а уж потом праздник.
– Но праздник непременно нужен? – Стас улыбнулся, явно намекая на то, что двадцатипятилетняя Дашка так и не наигралась в барби, платья, принцев… Улыбка не была злой, скорее этим вопросом он себе же подтверждал утверждение, сидевшее в голове будто «факт»: Носик – милая малышка. Что тогда была, что сейчас осталась.
– Мне – нет. Никогда не хотела праздника. Просто… У нас есть родители и друзья. Их лишать возможности не хотелось бы. Я готова пожертвовать собой на день, чтобы им было, что вспомнить.
– Это благородно.
– Ты приглашен, кстати. Когда-то… Когда это случится.
Это был укол. Ответный удар за его приглашение, сделанное давным-давно… Да только ему, кажется, абсолютно все равно. Улыбнулся опять, кивнул.
– Непременно, Носик. Сервиз притащу. Тост толкну. Хороший… О том, как в семнадцать ко мне под дом пришла…
– Стас… – Даше так страшно было, что он договорит, что она и перебить попыталась, и его руку, которая на столешнице лежала, своей накрыла. Это было слишком, наверное. Они ведь вообще не близки. Даже для долгих взглядов, что уж говорить о касаниях? Но тактика сработала. Волошин остановился. А вот руку не выдернул. Задумчиво смотрел на то, как Дашины пальцы отползают… Сначала медленно, а потом резко под стол. И там в кулак. Благо, этого он видеть уже не мог. – Не надо об этом, пожалуйста. Мне стыдно до сих пор. Если есть в мире хоть что-то, что я хотела бы от тебя – это чтобы ты навсегда это забыл. Простил и забыл.