— Можете ли вы расплатиться махарой? — осторожно спросила я.
Джароэнчай задрал брови. Я испугалась, что выдала своё
происхождение из маленького клана без амарда, но тут же сообразила,
что представилась странствующей махарьяттой. У странствующих махары
в принципе может быть только что в теле помещается.
— Вы выйдете замуж в огромный клан, — заметил меж тем Ниран. —
Они там махару не считают. Зачерпнёте, сколько надо.
Я помотала головой.
— Послезавтра — это слишком поздно. И я вряд ли смогу зачерпнуть
что-то в день свадьбы, то есть, на самом деле, выходит не меньше
трёх дней. Они... — я затормозила, пока не проговорилась про свой
клан и жертвоприношения. — Человек может умереть.
Губы Джароэнчая сложились в понимающее "о".
— Я посмотрю, что можно сделать прямо сегодня, — пообещал он. —
Вы можете расположиться здесь, а я свяжусь с Кессарин насчёт
обуви... И, мне кажется, Адульядеж хранит запас махары. Сколько вам
нужно?
— Примерно сколько есть во мне, — сказала я, понятия не имея,
может ли он определить на глаз. Махарьят бы смог, но...
— Я спрошу Кессарин, — пообещал он. — Она разбирается. Она у
меня такая умница.
И на этой оптимистической ноте он откланялся, оставив при мне
человека из своей свиты — то ли в качестве слуги, то ли
присмотреть, чтобы не сбежала. Но мне незачем было сбегать. Пока
что мой план претворялся в жизнь почти идеально и без моего
участия. Я уверенно продвигалась в сторону Оплетённой горы и несла
с собой смерть и разрушения.
Джароэнчай вернулся в ночи — с низкими сандалиями и фиалом
махары. Едва взяв его в руку, я поняла, что в нём даже больше, чем
во мне.
— Часть выкупа за невесту от Саинкаеу, — прокомментировал Ниран.
— Там таких ещё два ящика, Кессарин сцедила по чуть-чуть из
каждого, никто не заметит.
Я ничего не ответила, пытаясь справиться с комком в горле. У
Саинкаеу столько махары, что они могут отдать два ящика фиалов
ценностью в мою жизнь. Никто не заметит... И это могущество они
использовали, чтобы убить мою амардавику! Нет, их всё-таки ожидает
самая страшная смерть, какую я смогу изобрести!
— Мне нужно уединиться, — выдавила я.
Не знаю, ответил ли Джароэнчай, но я уже поспешила прочь из
гостиной, миновала комнату отдыха с выходом на террасу, потом
утреннюю приёмную с дверями, вероятно, в спальню и кабинет, и
наконец выскочила на лестницу с обратной стороны здания, по которой
взбежала на второй этаж. Точнее, чердак. Треугольное пространство
под скатами крыши стояло пустым, даже слуги и стражники не хранили
здесь свои вещи. Как нельзя лучше.