Даже в ледяном панцире сноп гибких веток и водорослей, который я
держала за хвост, сдавливал ногу Нирана всё туже. И лёд быстро
таял, выпуская в воздух непередаваемо отвратный запах мертвечины,
разлагающейся в донном иле.
Наконец прибежала Буппа — с топором и ещё двумя охранниками,
которые тут же вцепились в Нирана руками, а в меня взглядами.
Я осторожно перехватила сноп подальше от ноги, прицелилась и
рубанула топором поперёк тонких веток. Дрянь чуть не вырвалась у
меня из руки, подбросив ногу Нирана на два локтя в воздух, раздался
пронзительный свист, похожий на визг, и из надрубленного снопа
брызнула чёрная кровь. Там, где она попала на одежду людей и доски
террасы, зашипели прожжённые дыры.
— Помогите держать, — выдавила я сквозь невыносимую вонь. Глаза
слезились, и в горле стояла желчь, но отодвинуться или даже
отвернуться я не рисковала.
Самый бывалый охранник отпустил Нирана и подбежал ко мне. Я
жестами показала ему, чтобы ухватился поверх моей руки — открывать
рот в этом смраде хотелось меньше всего. Когда мужчина со всей силы
навалился на сноп, я рубанула второй раз. На сей раз кровь брызнула
ровно вверх и сожгла немного моих волос, но, к счастью, я успела
отодвинуть голову. Пришлось рубить пять или шесть раз, пока наконец
все ветки оказались рассечены. Ниран орал и метался — ему на кожу
попало немного чёрной крови, а под местом разделки в настиле
образовалась дыра в два кулака. Но всё же мне удалось победить
смердящую дрянь, и после последнего удара она опала, выпустив
потемневшую и отёкшую ногу Джароэнчая. Не мешкая, я оттолкнула
охранника, выставила руку с разрубленным снопом над водой и
прошептала заклинание вулканического пепла. Дрянь вспыхнула, как
невзлетевший фейерверк, и распалась в моих пальцах в пепельные
лепестки.
Я сполоснула руку в цветущей воде — она хоть и попахивала, но
всё лучше, чем то, что я только что держала, — и шмякнулась на
обугленный настил навзничь перевести дыхание. Краем глаза я видела,
что Буппа уже омывает Нирану ногу свежей водой, а кто-то из
охранников нашёл у себя в поясном кошеле мазь от ожогов. Ниран тихо
всхлипывал от боли, но он очень легко отделался. Ну будет шрамик
вокруг лодыжки, ничего страшного. Сам не утонул и ноги не
лишился.
— Что это было? — проскулил он, когда Буппа закончила наносить
мазь. Я глянула — а мазь-то, похоже, с махарой. Вон как бодро
заживает. — Я второй год этот дом снимаю, перед моим приездом здесь
всё зачищают и ставят защитный контур! Откуда оно... приплыло?