Я подошел к стене и положил на нее руку, не веря своим глазам.
Однако они меня не обманули, и стена действительно существовала.
Она действительно была на том месте, где я ее видел и она
бескомпромиссно толкнула в руку меня, когда я попытался толкнуть
ее...
— Настя! — крикнул я, прижимая ухо к стене.
— Я сейчас, дядя Витя! — раздалось из-за стены чисто и четко,
совсем не так, как должно было раздаться через слой камня. —
Отойди, я же пройти не могу!
Я почувствовал недовольный толчок в живот, а потом прямо из
камня, будто для нее его не существовало, отодвинув меня в сторону,
шагнула Настя.
— Эгх... — только и выдал я.
Так и не сформулированный вопрос застрял у меня в глотке, и я
только и мог что переводить взгляд с Насти на дверь и обратно.
— Что за пантомимы ты тут устроил? — улыбнулась Настя. — Как мим
в парке Победы.
— Ты о чем? — не понял я.
— Ну ты такое лицо скорчил... Как будто тебя к гладкому стеклу
прижали... Ой!
Она округлила глаза и принялась бегать ими по воздуху — по ходу,
тоже получила информацию о полигоне. Потратив на нее несколько
секунд, Настя подняла глаза на меня:
— Дядя Витя, я... Ой-ой!
Это она наконец увидела, что прохода в стене больше нет. Я молчал,
глядя, как она подходит к стене, и, совсем как я минуту назад,
трогает ее рукой, не уверенная, что стена действительно
существует.
— Не хочешь устроить пантомиму? — невинно поинтересовался я,
глядя на нее.
— И не смешно совсем! — Настя выпятила нижнюю губу. — Я же не
знала... Что теперь делать?
— Идти вперед, очевидно же. — я пожал плечами. — Раз назад не
получится.
Я не стал ей говорить, что у меня были мыслишки свалить с
полигона, если внезапно окажется, что здесь живет какая-нибудь
кракозябра, с которой невозможно справиться. Свалить — и все же
переждать, пока не уйдет треножник... Ну, или пока у нас не
кончится едва и вода.
Теперь этому плану не суждено осуществиться. Назад дороги нет.
Есть только путь вперед. Через все то, что приготовило для нас
Основание на этом испытательном полигоне.
Понять бы еще, для кого он «испытательный». Кого на нем
испытывают? Тех, кто в него входит — как они справятся с теми, кто
тут уже присутствует? Или тех, кто тут уже присутствует — на
способность уничтожить пришельцев?
Я снова развернулся спиной к стене, которую бессмысленно было
продолжать разглядывать, и вгляделся в полумрак коридора. Как ни
странно, тут не было темно хоть глаз выколи, несмотря ни на то, что
не было ни одного окна, ни на то, что все лампочки поголовно не
горели. Тут царило что-то вроде глубоких сумерек, когда очертания
предметов еще можно разобрать, а вот понять, что это конкретно за
предметы — уже проблематично становится.