Наверху меня уже ждали. Церковники
натащили сюда кучу народа. Ещё бы, нетронутая десятка! Моя карета,
запряжённая сразу четвёркой лошадей, стояла возле ратуши. Мне даже
помыть её не дали! Забравшись внутрь, я ощутил все прелести
привилегированного положения. Вензеля на катере и лошадях
указывали, кому принадлежит сие транспортное средство, так что
народ разбегался кто куда. Тревожить герцога не желал никто.
Само путешествие вышло вполне
стандартным — мы мчались, один раз остановились, чтобы сменить
лошадей, после чего вновь мчались. Всё! Никаких шуток-прибауток,
лишь суровая действительность, помноженная на желание кучера
поскорей выполнить приказ герцога. Путь, что в спокойном состоянии
занимал два дня, мы преодолели за сутки, зацепив немного ночь. В
какой-то момент я беззастенчиво уснул, сокращая своё путешествие, и
с трудом продрал глаза, когда карета остановилась.
Мы подъехали к огромному особняку,
оснащённому десятком светильников, в которых находились кристаллы
разлома. Внешне дом мне нравился — никакой напыщенности, всё строго
лаконично и прагматично. Разве что четыре колонны на входе портили
общее впечатление. Я выбрался из кареты, и тут же раздался
наполненный радостью голос:
— Господин! Девоньки, господин
приехал!
Что тут началось! Из дверей повалил
народ, окружая меня и пытаясь что-то объяснить, наивно полагая, что
в общем гуле я могу хоть что-то понять. Знакомые кухарки, прачки,
служанки и даже хмурый конюх — выбежали не только «девоньки», но и
вполне себе «мальчики».
— Цыц! — гаркнул зычный голос,
заставивший всех умолкнуть. В нескольких метрах от общей толпы
стоял Густав. — Раскудахтались, как куры! Что вы, Максимилиана не
видели? Или у вас своих дел нет? Живо за работу, дармоеды!
Управляющей на вас нет! Вам бы, ваше благородие, помыться вначале.
А то несёт от вас, скажу прямо, как от помойной ямы. Только мы это,
раньше вас ждали.
— С каких таких пор я вашим
благородием стал? — не сдержался я от сарказма. — Ещё два месяца
назад было: «Бестолочь, бегом отжиматься!»
— То было два месяца назад, —
потупился Густав. — Чего встал, как вкопанный? Бегом мыться!
— Так-то лучше, — улыбка против воли
наползла на лицо. — Как же мне тебя не хватало, наставник!
— Иди давай, — отмахнулся обладатель
пышных усов, и я заметил предательскую слезу, мелькнувшую в его
вечно суровых глазах. — Твоя комната на втором этаже, справа по
коридору. Не ошибёшься. Вода уже готова. И не только…