в нашем воздухе трудно дышать.
все случилось внезапно. без повода.
ты остыл. я запомню тебя
по лопаткам до нежного ворота.
я тебя наблюдала таким –
я была тебе другом в то лето.
ты тогда точно так же остыл
раздраженный курил сигареты.
оставался у нас допоздна
панацеей мосты разводили.
мы смотрели кино до утра
мы тогда никого не любили.
мне не важно что было потом –
шлюха в платье от dolce&gabbana.
в казино ты проигрывал все
и смеялся влюбленный и пьяный.
и смотрел на ладони свои –
изучал географию линий.
и прощал ей измены. молил:
«что угодно. но пусть не покинет!»
спал в машине виском на руле.
просыпался от каждого звука.
миллиарды шагов во дворе
изучил по пергаменту стука.
на рассвете буравил озноб.
ты мотор заводил. пели птицы.
она кошкой вползала во двор.
и лениво бросала – «не спится?»
ты любил танцевать. но она
не любила когда ты танцуешь.
ревновала что ты – не она –
всех кто с ней несусветно волнуешь.
ты все понял. и ради нее
перестал танцевать. Бог с ним – c танцем
ты молил как тогда в казино –
«что угодно! но чтоб не расстаться!»
и летела зима. и февраль
был без ветра но падали гнезда.
были: рига подъезды вранье
и в подушку казенную слезы.
трупик розы в июле. не в счет
поезд в питер. кольцо в рельсы-шпалы
ты отчаянно им дорожил
но плевать что так странно пропало.
пытка ночью: не сметь закричать
кулаком затыкать рот по гланды.
и молчать и молчать и молчать –
ты немой. раз так надо для правды.
все закончилось быстро как ртуть.
как французский пилот без рубашки