После уроков мне позвонил мой парень, Артем Старицкий. Он хотел встретиться и попросил подождать его около школы. Я не стала возражать, потому что никаких особенных планов на вечер у меня не было.
Взяв из гардероба свои вещи, я вышла в просторный школьный холл на первом этаже и, к своему удивлению, у кабинета директора заметила маму. Рядом с ней стояли родители моих одноклассников, всего человек пять.
– Мамочка, привет! Ты чего тут? – спросила я, приближаясь.
– Мы по делу, Лисенок, не обращай внимания, – суетливым жестом родительница пригладила мои волосы.
– Вы к директору?
– Да. Это насчет, – она замялась, – некоторых организационных моментов… Не бери в голову.
Я кивнула.
В замешательстве отошла от скучковавшихся родителей и села на скамейку неподалеку. Чтобы скоротать время в ожидании Артема, я открыла групповой волонтерский чат и тут же увидела сообщения о том, что через неделю на выходных будет организована поездка в дом престарелых «Белово».
Встрепенувшись, я поспешила написать, что тоже еду. В этом доме престарелых я была уже трижды. Там жили замечательные бабушки и дедушки, с которыми мы всегда тепло общались. Как же будет здорово снова их всех увидеть!
Погрузившись в переписку с волонтерами, я совсем отключилась от реальности. Однако многоголосый шепот группы родителей во главе с моей мамой неожиданно привлек внимание:
– Посмотрите, это он, мне его вчера Кирюша после уроков показал, – прошипела мама Кирилла Демидова. – На вид настоящий хулиган!
Я проследила за настороженными взглядами взрослых и, к своему удивлению, увидела Ярослава Калашникова, который шел мимо них по коридору, на ходу натягивая на свободную джинсовую куртку.
– Да уж, рубашка навыпуск… Весь расхлябанный! – поддержала мама Лиды Сорокиной.
Что за глупости? С рубашкой навыпуск ходила добрая половина старшеклассников. Почему им можно, а Ярослав сразу "расхлябанный"?
Поднявшийся среди родителей гомон был таким громким, что Калашников, переобувающийся на соседней скамейке, вне всяких сомнений, слышал каждое нелестное слово в свой адрес.
Засунув кеды в мешок, парень обернулся и долгим взглядом посмотрел на ядовито перешептывающихся взрослых. Я не видела его лица, но заметила, как на секунду они затравленно притихли. Затем Калашников как ни в чем не бывало застегнул рюкзак и, накинув его на плечо, неторопливо направился к выходу.