После ресторана мы иногда ходим в кино, а иногда просто гуляем. Еще Артем часто бывает у меня дома, и родители встречают его как дорогого гостя. Особенно мама: тут же начинает суетиться, наливает чай и достает самые вкусные конфеты.
Кстати, сладости в нашем доме всегда хранятся в верхнем ящике кухонного гарнитура, до которого так просто не дотянешься. Все дело в том, что в нашей семье конфеты и печенье едим только мы с отцом. Мать и сестры одержимы манией сохранения фигуры, поэтому убирают вкусняшки подальше от своих глаз. Ну, чтобы лишний раз ими не соблазняться.
Мы же с папой из-за фигуры особо не заморачиваемся, так что едим сладкое столько, сколько хотим. Мой отец вообще живет и действует так, как пожелает. Захотел уехать на рыбалку на три дня – уехал. Захотел купить себе новый автомобиль – купил. С мамой он практически не совещается, но она особо не возражает, ведь его денег хватает и на то, чтобы она тоже ни в чем себя не ограничивала.
Что касается моих сокровенных желаний, то у меня есть мечта, о которой никто не знает. Я бы хотела стать известной поэтессой. Как Цветаева или Ахматова.
Дело в том, что уже несколько лет я пишу стихи. Разные. В основным про жизнь, про книжных персонажей и про совершенствование мира. Пишу в стол, потому что мне страшно их кому-то показать. В этих стихах моя душа. Такая, какая есть. А показывать обнаженную душу всегда боязно. Вдруг обсмеют, обругают или скажут, что неталантливо? А душа у меня очень ранимая, от таких слов сразу заболеет. Поэтому я совсем не уверена, хватит ли у меня смелости на то, чтобы показать свои творения миру...
Вот так вкратце можно описать мою жизнь. Ничего особо впечатляющего или фантастического, но я ее люблю. Обожаю свой дом, очаровательный садик, волонтеров-единомышленников, родителей и даже сумасбродных сестриц. В моей жизни все размеренно и спокойно. И мне нравится этот покой.
Поэтому, если бы кто-то сказал мне, что совсем скоро моя жизнь повернется на сто восемьдесят градусов и уже никогда не станет прежней, я бы не поверила.
А зря.
3. Глава 3
Ярослав
Семь утра. Подъем. Зарядка. Завтрак. Все, как всегда. Утренний распорядок за семнадцать лет жизни настолько прочно въелся в мой мозг, что вряд ли у меня когда-нибудь получится просыпаться в другое время.
– Чего от тебя директриса-то хочет? – склонившись над творожной запеканкой, спросил Сева.