Излишек веса в Москве был теперь молчаливым, но очень
красноречивым показателем невысокого «потолка» для ответственного
товарища. По-настоящему ответственные товарищи за своим весом и
здоровьем следили чрезвычайно тщательно, регулярно и много
занимались спортом, не брезговали и другими аспектами здорового
образа жизни. А как же иначе, когда к 60-ти годам ты можешь не
просто выйти на пенсию, а еще и использовать на себе артефакт, став
неосапиантом?
Способности? Ерунда! А вот еще уверенные шесть десятков лет
жизни, солидная должность в одном из бесчисленных городков и
городов Союза, связи в столице, пенсия… в общем, дальнейшие
перспективы для плодотворной и долгой жизни очень хороши, если
прийти к этому моменту подготовленным.
- Жора, не притворяйся тупой жопой! – укорил аж поперхнувшегося
от такого наезда человека Валерий Павлович, садясь на табурет и
залпом выпивая свою рюмку ароматного коньяка. «Хэкнув», он
продолжил говорить, резко и отрывисто рубя, - Ты что, думаешь, что
с нами все эти годы играли?! Или сам детство вспомнил? Какие, в
жопу, претензии, Жора?! Ты вообще понимаешь, о чем говоришь?!
- Я не понимаю твоих писков и визгов, - нахмурившись, отрезал
сидящий на диване, - Ты меня выдёргиваешь, заказываешь переговорку,
садишь на диван, наливаешь этой мути вместо нормального вискаря, а
потом с придыханием играешь в истеричку? Или, думаешь, я только
тобой живу и дышу, чтобы с разбега всё понять? Ты сейчас о
Симулянте?
- Да, о нём!! – почти крикнул сидящий на табуретке, хватая
бутылку и начиная наполнять емкости по новой, - О ком же еще!
- Что ты натворил!? – ледяной тон Георгия Никитича Лаханова,
казалось, выморозил воздух в душной комнате.
- Ничего…, - его собеседник недоуменно заморгал, пытаясь понять,
чем вызвана такая реакция, а затем, справившись с удивлением, вновь
повысил тон, - Я ничего не делал, Жора! Мы всё согласовываем, ты не
забыл?! Всё! Всегда! До буковки!
- Тогда какого… какого х** ты истеришь?! – с резким выдохом
попытался взять себя в руки Лаханов.
Валерий Павлович Век знал, что его старый друг, одноклассник и
партнер, с которым жизнь как-то и не разлучала, материться не любит
категорически, а это значило, что сидящий на диване мужчина очень
близок к полной потере самоконтроля, что было чревато. Показав
другу успокаивающий жест, Век выпил еще немного коньяка, потер
руками лицо, собираясь с мыслями, а потом начал говорить: