Угрюмая шутка меня не развеселила. Швов нужно было наложить много, едва ли не с метр. Еще бы повязки тугие. Беря иглу, старалась сильно не удивляться, что первые швы, которым несколько часов, уже и не видны.
— Серебро? Или чем там вас можно…
— Зубы и когти.
— А как же серебро?
— Человека тоже можно убить серебряной пулей. Глупости это все.
Вадим спокойно выносил все, тяжело дышал и прикрывал глаза. Я же мельком оглядывалась, подмечая интересный мотоцикл, вещи. И чистоту.
— Почему тебя номадом зовут?
— Потому что кочую из одного места в другое, где помощь понадобится. Ни кола, ни двора.
— Хм…
Закончив с левым плечом, я опустила взгляд и рассмотрела у Вадима на спине, ниже лопаток, жуткие шрамы. Форма у них была странная. Сделала последний узел и отошла назад.
— Откуда они у тебя?
— А ты разве не помнишь, Вика?
ВИКА
Джинсы Вадима висели на мне мешком. Пришлось затянуть ремень посильнее, а штанины подвернуть. На мне одежда висела мешком. Застегивая рубашку, я старалась не смотреть на Вадима. Транквилизаторы на него плохо действовали, он задавал много странных вопросов.
Про дедушку спрашивал. Но к утру лекарства его отпустили, мужчина стал хмурым и замкнутым, оставив меня одну с домыслами.
— Куда мы едем?
— За город, — Вадим огрызнулся. Он методично складывал вещи. — Подальше отсюда.
— Мне надо за вещами заехать, родителей предупредить.
— Сунешься домой — можешь попрощаться со всеми. Вопрос времени, когда они найдут твои данные. Имя, фамилию, место жительства.
— Тогда я обязана их предупредить!
— Нельзя. Послушай, — мужчина повернулся ко мне, опасно сузив глаза, — если ты пропадешь, и никто про тебя ничего не будет знать, то это увеличит их шансы на выживание.
— Что же, вы знаете, когда врет человек? Когда правду говорит?
— Да, представь себе. Запах о многом говорит.
Мне досталась толстовка с капюшоном. На улице было еще прохладно. Но Вадим ограничился рубашкой и джинсами, предложив мне еще и кожаную куртку, я отказалась.
Вадим сложил сумки, прикрепил их к мотоциклу и осмотрелся. Я заметила, что мою окровавленную одежду, часть постельного белья и свои рваные вещи мужчина вынес на улицу к металлической бочке. Не успела я и слова сказать, как он их полил бензином и поджег.
— Садись и едем.
Дважды уговаривать меня не пришлось. Выехали на дорогу мы еще затемно. Мне очень хотелось спать, волей не волей я прислонилась к спине мужчины. Ровно в том месте, где были шрамы. Впрочем… Мужчину и так часто использовали в качестве боксерской груши. Неудивительно, потому что если посмотреть на уличную собаку, то выглядеть она будет не лучше.