Я старалась шить быстро, начав с самых крупных ран. Кровь все текла, заливая и меня, и кушетку, и пол. Мои учителя меня прибили бы за такое, но сейчас все простительно, даже мои кривые швы, хотя руки не дрожали и делали стежки на автомате.
Мужчина то и дело прислушивался, что-то его интересовало. Он уже не только на часы смотрел, но и на разбитое окно. Я успела зашить почти все крупные раны, но работы было еще много, как вдруг незнакомец меня оттолкнул. Схватил целую упаковку нити и иголки, антисептик и самые сильные обезболивающие.
— Что вы…
— Ты пойдешь со мной.
— Нет!
Но меня не спрашивали. Да, это был не вопрос, а утверждение. Мужчина, собрав все в пеленку и завязав ее узлом, до боли схватил меня за локоть и потащил к окну.
— Я вам помогла, уходите! — упираясь ногами, не собиралась бежать с этим сумасшедшим. — Оставьте меня!
Мужчина рыкнул, подтянул меня к себе и… Вой за окном прервал наш спор. Незнакомец нахмурился и помрачнел, будто не знал, что же делать дальше.
— Помогите! На помощь!
— Молчи!
Я пыталась вырваться, мужчина же побледнел от боли и внезапно отпустил меня, позволив рухнуть на пол, залитый кровью. Зажмурившись, опасный незнакомец выпрыгнул в окно, буркнув мне на прощанье:
— Я за тобой вернусь!
Но мне этого вовсе не хотелось. Перевернувшись на живот, встала на карачки и быстро поползла в сторону двери. Даже не оглядывалась, мечтая выбраться в коридор, подальше от всего этого бреда.
С трудом встала и, поскальзываясь на кафеле, бросилась в сторону входной двери. Врезаясь то в шкафы, то в углы. Ключи должны были быть в выдвижном ящике. Нашла я их не сразу, пришлось весь пол бумагами усеять. Как назло, связка завалилась под какую-то папку.
— Есть!
Схватив телефон и баллончик, я принялась за дверь. Рывком открыла ее и закричала от ужаса. Второй раз за день чья-то мужская рука заставила меня замолчать. Внутрь клиники ворвались трое. Все в крови, с похожими ранами, как и у того настойчивого гостя, которого мне пришлось зашивать.
Только у этих мужчин глаза горели желтым ярким огнем.
— Это она?
Меня снова обнюхали. Только нагло и грубо. Сопротивляясь, извивалась ужом и пыталась вырваться.
— Тише, крошка. Он тут?
Я затихла и мотнула головой. Сглотнув, поняла, что влипла по полной. Лучше бы согласилась уйти в окно.