— Идёшь ко мне в поэтическое рабство на три года, и будешь
прыгать здоровым резвым козликом или козлом, это уж как захочешь.
Сразу предупреждаю, к сожалению, после лечения о своём пристрастии
к алкоголю забудешь до конца жизни, и употреблять спиртные напитки
больше не получится,— необычное предложение об излечении в устах
невысокой девочки звучало дико.
— Э–э–э…, гарантируешь?— протянул он, нервно теребя больничный
халат и с недоверием рассматривая меня.
— Мне нужен раб— поэт, для озвучки музыки. Ты мне подходишь.
Немного тебя подрессирую, и будет всё путём,— под его
подозрительно–недоверчивым взглядом я не растаяла и не
испарилась.
— Согласен,— наконец, после длительного раздумья пробормотал
поэт.— Когда ложиться в больницу?
— Ишь чего захотел! Больницу ему подавай!— с сарказмом буркнула
я. Повернувшись к водителю, я приказала:— Быстро сгоняй за пойлом,
чем крепче— тем лучше. У тебя времени пятнадцать минут. Время
пошло.
Промедлив всего мгновение, водитель сорвался с места.
— Ты…, продукт современной медицины, быстро разделся и лёг на
эту лавочку!— на всякий случай я придала голосу слегка вибрирующие
нотки— своеобразный гипноз. Человек с ослабленной психикой
некоторое время не может противиться командам, подаваемым таким
образом.
Только обнаружив себя раздетым и на лавочке, поэт очнулся от
воздействия, но было уже поздно. На всякий случай, я парализовала
несколькими ударами пальцев его двигательные центры и приступила к
подготовке операции по возвращению пациента в нормальное состояние.
Десяток отличных серебряных игл нашлось у меня в причёске. Что я
зря отращивала длинные волосы! Для работы с нервной системой этого
количества вполне достаточно. Блокируя одни центры мозга и
возбуждая другие при воздействии иглами на активные точки тела,
связанные с мозговыми центрами, я программировала мозг на получение
задания. Маг жизни, играя моими руками на теле пациента, творил
чудо. Уколы следовали один за другим. Кое–где иглы задерживались в
теле на некоторое время, пока я занималась другими центрами.
— Пей до донышка,— приподняла я безвольного пациента на скамейке
и приставила ему к губам бутылку, какого–то марочного коньяка с
большим градусом, принесённую водителем.
После опустошения пациентом бутылки, процедура втыкания игл в
тело продолжилась. Ещё минут десять я издевалась над телом поэта,
выправляя его ауру. Наконец, отстранившись от него, взглянув на
охреневшие рожи водителя и управляющего, предупредила:— Если не
отойдёте в сторону, отстирать одежду будет трудновато.