Наверное, мы были похожи в том, что старались оставаться в тени общения и разговоров, предпочитая наблюдать и делать выводы. А еще никогда не лезли в душу, понимая, что если кому-то будет настолько тяжело, что захочется рассказать о сокровенном, то он сделает это сам, без лишних уговоров.
К счастью, и Грант чувствовал себя рядом со мной комфортно.
Несмотря на то что я была чистокровным зверем категории «красных».
Мужчина вошел в темную кухню, облаченный в свободные спортивные брюки и тонкую футболку, горловина и грудь которой были мокрыми от пота.
Я знала, что Грант не может спать из-за кошмаров.
Страшные последствия душевной детской травмы, когда, будучи ребенком, он увидел то, на что способен мой род, и больше не смог забыть, как бы глубоко в подкорку ни загонял с помощью лекарств и внушения.
— Мия оставила где-то успокаивающий чай.
— Он в холодильнике.
Я поднялась с пола, открывая высокую дверцу огромного агрегата, который занимал часть кухни и мог вместить в себя такое количество еды, которое обычным людям сложно было даже представить.
Наш мир отличался от мира людей разительно, даже если теперь в нашем обиходе стало много этих человеческих штучек вроде телефонов, ноутбуков, даже газовой плиты. Но они были удобными. Только такими же хрупкими, как сами люди.
Особенно для папы!
Я уже и не могла вспомнить, сколько телефонов было сломано в его руках и сколько тюленей было послано в далекие дали на хребты к косаткам. По этой причине его категорически не пускали к телевизору, что занимал половину стены одной из комнат, которую Нефрит переоборудовал под домашний кинозал, где на выходных собиралась вся семья, чтобы приобщиться к волшебному миру кино и бурно обсудить его после окончания.
— Держи, — Грант поставил передо мной стакан на длинный деревянный стол, за которым собиралась вся семья три раза в день на завтрак, обед и ужин. А еще сотню раз пробегая мимо и заглядывая, чтобы урвать очередную вкусняшку и получить от мамы Зои скалкой. — Кажется, этот чай и тебе пригодится.
— Это точно. — Моя улыбка получилась кривой, и я была рада, когда мужчина только коротко кивнул в ответ, не стремясь пускаться в расспросы.
Мы пили в полной тишине и темноте, не чувствуя себя при этом скованно или смущенно.
— Никогда не подумал бы, что после сильнейших снотворных и психотропных мне будет помогать уснуть простая трава, — улыбнулся Грант, и в этих его словах не было ни капли насмешки. Он был действительно удивлен, открывая этот мир для себя совсем иным.