Алисе показалось, что это уже отдает паранойей.
– Никто такого не подумает, Джейн. Скорее люди подумают, что парень просто рисуется. Ты вспомни, как они оживились, когда он упомянул «Моби Дика», а ты склонила голову набок и спрашиваешь: «Это про кита?»
– А разве нет?
– Джейн, не хочешь ли ты сказать, что не читала «Моби Дика»?
– По мне заметно?
– Нет, совсем не заметно.
– Вот и славно. Я же никого не обманула. Фильм был такой, я смотрела. С Грегори Пеком. Как по-твоему, стоящая штука?
– Фильм?
– При чем тут фильм? Книжка.
– Если по правде, я и сама не читала.
– Алиса, ты настоящий друг, честное слово.
– А ты читала этих выскочек-мальчишек, по которым все сходят с ума?
– Каких именно?
– По которым все сходят с ума.
– Нет, не читала. У них и без того читателей хватает, ты согласна?
Объемы продаж их собственных книг держались – более или менее – на прежнем уровне. Пара тысяч экземпляров в твердом переплете, тысяч двадцать в мягкой обложке. Их имена, можно сказать, были на слуху. Алиса вела еженедельную колонку о превратностях и ударах судьбы; правда, Джейн считала, что под этой рубрикой полезнее было бы цитировать собственные романы, а не сочинения Эпиктета{4}. Сама Джейн до сих пор подрабатывала на радио по приглашению редакций социальной политики, прав женщин, общественного мнения и юмора; хотя нашелся режиссер, который сделал в ее учетной карточке пометку «ТУЭ», что означало «только утренний эфир».
Джейн хотелось продолжения беседы.
– А как тебе нынешние выскочки-дамочки?
– В отношении этих еще труднее изображать начитанность, но приходится.
– Мне тоже. Это плохо?
– Нет, это женская солидарность.
Джейн вздрогнула: вагон качнуло порывом ветра от встречного поезда. Какого дьявола так близко прокладывать пути? У нее в голове тут же возникли кадры железнодорожной катастрофы, снятые с вертолета: вагоны сложились гармошкой (телевизионщики обожали это выражение, всегда произносили его с нажимом) и рухнули с моста, среди обломков пробираются спасатели с фонариками, бегают санитары с носилками, а на заднем плане один вагон, как похотливый железный зверь, подмял под себя другой. Эти кадры быстро сменились другими: авиакатастрофа, массовая резня, раковые больные, убийства одиноких старушек – явные опровержения идеи вечной жизни. Бог Одобряющий был бессилен против таких видений. Она вылила остатки коньяка себе в чай. Только Алиса могла ее чем-нибудь отвлечь.