– Теперь ты и ворчишь совсем как мой пес, – загоготал старик.
Артемис Фаул терпеть не мог выглядеть нелепо, но в отсутствие телохранителя Дворецки приходилось полагаться лишь на собственные моторные навыки, а те, как известно, оставляли желать лучшего. Один остряк-шестиклассник из школы Св. Бартлби, наследник гостиничной империи, прозвал Артемиса Левоножкой Фаулом – мол, у того обе ноги левые и он не может попасть по футбольному мячу ни одной из них. С неделю Артемис терпел обзывательства, а потом купил сеть отелей, которую предполагал унаследовать юморист. Насмешки мгновенно прекратились.
– Полагаю, все готово? – спросил Артемис, сжимая и разжимая пальцы в патентованных перчатках из неопрена.
Он заметил, что одна ладонь нагрелась сильнее, – вероятно, когда он налетел на глыбу льда в полумиле вниз по берегу, термостат вышел из строя. Юноша выдернул провод питания зубами: особое переохлаждение ему не грозило, поскольку осенью температура в здешних местах держалась около нуля.
– И ты здравствуй, – отозвался Адамсон. – Приятно наконец встретиться с тобой лицом к лицу, если не с глазу на глаз.
Артемис не клюнул на закинутую Адамсоном приманку для «налаживания отношений». В данный момент в его жизни не было места очередному ненадежному другу.
– Мистер Адамсон, я не собираюсь просить руки вашей дочери, так что, думаю, мы можем пропустить светскую болтовню, которую вы чувствуете себя обязанным поддержать. Повторяю, все уже готово?
Заранее придуманные темы непринужденной беседы застряли у Адама Адамсона в горле, и он кивнул с полдюжины раз.
– Все готово. Твой ящик находится в задней комнате. Я доставил вегетарианские закуски и все необходимое из санатория «Голубая лагуна». Расставил сиденья, как ты просил в этом твоем лаконичном сообщении по электронной почте. Кстати, никто из твоих друзей до сих пор не появился, только ты один, и это после всех моих трудов…
Артемис извлек из багажного отсека снегохода алюминиевый чемоданчик.
– Не беспокойтесь на этот счет, мистер Адамсон. Почему бы вам не отправиться в Рейкьявик потратить часть непомерной суммы, содранной вами с меня за использование в течение пары часов вашего, честно говоря, третьеразрядного ресторана, и, может быть, найти какой-нибудь одинокий пень, готовый с удовольствием выслушать вашу скорбную повесть?