Алеста
Оранжевое солнце скрылось за горизонтом. Удушливую дневную жару сменил прохладный вечер. Опустив немного стекло, я наслаждалась потоками ветра, который приятно обдувал лицо. Стас посапывал на переднем сиденье, Леха вел джип и слушал музыку.
Мне спать не хотелось, но я сидела с закрытыми глазами и наслаждалась тишиной, которую нарушали лишь негромкая музыка и рев двигателей. Мы ехали по пустынной местности, здесь не было никого кроме нас. Ложное ощущение покоя и мира.
— Через час где-то сделаем небольшой привал. Отольем, поедим и двинемся дальше, к утру должны добраться до места, — прерывает молчание Лешка. Мой желудок при упоминании еды издает неприличный звук, хорошо, что в салоне играет музыка.
Стаса не пришлось будить, он сам открыл глаза, когда мы подъехали к месту стоянки. Я не спешила выходить. Леха предупредил, что парни сейчас пойдут отлить. Не хотелось еще раз нарваться на разгневанный взгляд Багирова. На улице было темно, и лишь свет фар освещал местность. Я подглядывать не собиралась, но вдруг нечаянно гляну, а майор опять начнет кричать, что я не мужик.
Кинув на землю спальники, рюкзаки, у кого что нашлось, мы расположились прямо на земле. Распаковали несколько сухпайков, приступили к разогреву консервов на сухом спирте. Не могу сказать, что армейская еда мне нравится, но сейчас я готова была съесть все что угодно.
— Серый, может, тебе лучше не ужинать? — открывая металлическую банку, смотрит на меня Леха. Я готова была вцепиться в эту тушенку и съесть ее холодной, а он мне говорит не ужинать? — На такой жаре консервы могли и подпортиться, а у тебя желудок слабый, — поясняет он для всех. Вот стукнуть бы его чем-нибудь. И Стаса с его легендой заодно.
— Оставь парня, пусть поест, — встрял Стас, достал шоколадку и протянул мне. Еще бы чаю или кофе, но наглеть я не стала. Мне досталось жаркое с курицей, которое я с удовольствием уплетала, пока парни шутили и грели следующие консервы.
Багиров ел тушенку из говядины. Аккуратно так ел, будто совсем не проголодался.
— Извини, — наклонившись ко мне, шепнул Стас. — Придется терпеть мат или затыкать уши, — то, что мы шушукаемся, привлекло внимание Багирова. Он застыл с полной ложкой тушенки, хмуро и подозрительно глядя на меня.
— Я не видел, чтобы она с кем-то общалась. На первый взгляд девочка хорошая, серьезная, а там – кто ее знает? Может, на гражданке у нее кто-то есть, — несмотря на то, что говорить мне было сложно, хотя я всю дорогу чем-то лечила горло, старалась говорить громко, чтобы меня услышал майор. Путь думает, что мы обсуждаем деликатную тему.