– Убью ее!
– Она ни при чем. Это я тебе изменила.
– Ты пожалеешь! Такие мужчины, как я, на дороге не валяются!
– Вот и отлично. Значит, я могу быть за тебя спокойна?
– Я ухожу, – торжественно сказал Дере.
– Ты можешь жить здесь. А мы с… С моим другом поселимся на даче. К осени будет видно. Или у твоей любовницы есть квартира?
– Сколько можно повторять? У меня нет любовницы!
– Но квартира у нее есть?
Альберт Дере рухнул на диван и застонал.
– У меня такое ощущение, что все это сон… Страшный сон… Мою жену словно подменили. Уехала нормальная женщина, добрая и покладистая, а вернулась ополоумевшая баба – вздорная, склочная…
– Надо было стеречь, – усмехнулась она.
– Что? – удивленно спросил Дере.
– Лампу.
– Какую лампу?
– В которой живет джинн. Исполняющий желания. Ты слишком долго пользовался мной, Алик. Ты меня не берег. А другие мужчины боялись подступиться. По-моему, ты никогда меня и не любил.
– Договорилась! Ты бредишь, Дуся. Но это пройдет.
– Нет.
– Пройдет, – уверенно сказал он.
Вместо ответа она принялась собирать вещи. Как долго продлится бракоразводный процесс? И как поведет себя Дере? Пока он держится достойно. Покричал, конечно. Но истерики не устраивает, за руки ее не хватает. Сидит, смотрит, как она запихивает в чемодан короткую кожаную куртку. Усмехается.
– Зимние вещи можешь оставить. Я думаю, это надолго не затянется. К осени ты сюда вернешься.
– Мечтай!
– Кстати, нам надо обсудить условия контракта. О котором я договорился. Позвони, как только успокоишься.
– Я спокойна. Что же касается работы… У меня другие планы. Творческие.
– Понятно: ваять любовника. – Дере усмехнулся. – Эх, Дуся! Все, что тебе нужно – это натура. В горнило своего таланта ты бросишь все: мужа, любовника, друзей, детей… Если они у тебя будут. Я потому и не хочу детей: им судьба быть несчастными, брошенными. В тебе и страсть-то проснулась потому, что вдохновение ушло. Все расплавится там, в горниле, и превратится в шедевр. На остальное тебе наплевать. Скульптура будет готова – и твое увлечение пройдет. Я представляю, что это. Он, конечно, молод, красив, говорит, что любит тебя. Разумеется, страстно. Но он не понимает, для чего ты живешь. Я это понимаю. – Дере ткнул пальцем в грудь. – А он нет. Вот потому ты и вернешься ко мне. А я тебя прощу, потому что ты – талант. Нет, Дуся. Ты – гений! А жить с гением – это искусство. Не меньшее, чем быть гением.