* * *
– Что тут происходит? И кто... это? – послышалось из-за спины.
Ближе к ночи, когда уже всё было подготовлено, на улице появился Нэр. Он изумленно смотрел на ель, украшенную по последнему новогоднему писку. На каждой ветви висели замысловатые игрушки разных цветов и форм. По всей ее немалой высоте проходила пышная четырехметровая мишура. Это самое большее, что я смогла найти на прилавках города, куда нас перенес Хранитель.
В добавок вокруг проходила гирлянда, которой я хотела закончить образ красавицы. А рядом с ней стоял бурчащий дедушка мороз, нежелающий участвовать в моей задумке. Мне стоило большого труда, чтобы уговорить его надеть красную шубку и накладную бороду. За этим зрелищем нас и застал хвостатик.
– Это... Анагайн, – сквозь слезы смеха выдавил из себя Тотгис. Он всё это время с участливым видом наблюдал за тщетными попытками моего «дедули» выкрутится из самоделки.
– А что... тебе идет, – фыркнул Нэр, еле сдержав смех.
– Может тогда сам в это вырядишься? – огрызнулся «дедуля».
– Ой, – театрально воскликнул Нэр и держась за поручень сел на ступени, – что-то силы пропадают, – а для правдивости еще и привалился к балясине. Ну, артист! Можно оскар выдавать. Никто правда не поверил, ну да ладно.
Анагайн, скрипя зубами, посмотрел на этот концерт без заявок и с кислой миной напялил последнюю деталь костюма – колпак.
Это еще что. Как он смотрел на чудо технику в моем мире. Одна только касса вызвала у него неподдельный интерес. А про компьютер в отеле, где мы проживали и говорить не стоит. Ощущение, словно я ребенка на прогулку вывела, и он удивляется всему вокруг. Правда пришлось разбавить его восторг – страхом и недоверием, когда рассказала про утюг. Вот так поистине чудо – и домашний помощник и отличное орудие пыток. С тех пор Анагайн пристально за мной наблюдал, когда я гладила что-то из одежды.
Улыбнулась своим воспоминаниям и обратилась к Анагайну:
– Готов к представлению, дедушка?
– Какой я тебе дедушка? – сразу же взвился.
Быстро надеваю наряд снегурочки, кокетливо веду плечиком и милым голосом выдаю:
– Ты меня не узнал? Я же твоя внученька.
– Знаешь, что... внученька, – этот паршивец хватает меня за щёки, – обычно так над малышами умиляются – но с такой силой, что чувствую у меня завтра, синяки проявятся.