Плавучий мост. Журнал поэзии. №1/2017 - страница 13

Шрифт
Интервал
Не нашарит разменной монеты
В шелестящих карманах листва.
В эту ночь умирают предметы,
Претворяясь в слова.

«Наматывая на руку рассвет…»

Наматывая на руку рассвет,
По берегу пройти себе вослед.
Глазами, одичавшими в ночи,
Смотреть как волны-златоковачи
Куют венцы бесцельного труда.
Ты – кладбище души моей, вода!
Будь море, будь река иль просто пруд.
Когда взашей во тьму меня попрут,
Ты примешь неразбавленный мой дух.
Как в тот момент, когда к мирскому глух,
За обе щёки я вкушал покой,
Склонившись над небесною рекой
И отраженье обронил на дно.
Когда ещё наверх всплывёт оно?
И влага, сочетая два лица,
В своё теченье примет беглеца.

«В несуразице непролазной…»

В несуразице непролазной
Покаянный забудь уют.
В эту ночь на горе алмазной
В оловянное било бьют.
Это значит, что ночь спалила
Чёрным пламенем целый мир.
Вышел срок поднимать ветрило,
Залежавшееся до дыр.
В небе ведьмины кружат ступы,
Помело шелестит в руке.
Зарываются птицы в трупы
В непосильно-крутом пике.
Всяк солдат стал судьбы прорухой,
Чья ладонь, как тюлений ласт,
Кто единственной оплеухой
Извлекает души балласт.
В сеть закутайся вместо шубы,
Влезь в железные башмаки.
Загрубеют от песен губы,
Но молчать тебе не с руки.
В отдалении ни огня нет,
А дорога как смерть долга.
Блёклый месяц из бездны тянет
Новорожденные рога.

«Вот и не стало огня…»

Вот и не стало огня
В глотках рассветных труб.
Выпал у юного дня
Первый молочный зуб.
Вечер лежит на столе,
К небу кадык и нос.
Ночь, заблудившись во мгле,
Рухнула под откос.
Звёзд потемнела кайма.
Их разделить мне с кем б?
Время не сходит с ума,
Просто меняет темп.
Времени сказочен скок
В скачке во весь опор.
В грудь мне запрыгнет гнедок,
Спину взорвёт одёр.

«Проник в давно оформившийся день…»

Проник в давно оформившийся день
И крадется с тревогою невнятной
Вечерний свет. И поздно на попятный
Теперь идти. Ты следуешь под сень
Деревьев с шевелюрой набекрень —
Сколь не скрипел садовник аккуратный
Секатором – и оклик многократный
Разбудит застарелую мигрень.
Ночная разверзается могила
И по ногам блестящие чернила
Втекают в тело, к сердцу устремясь.
А ты стоишь проклятым капилляром,
И мечется листва в безумстве яром
Над головой, и меркнет с миром связь.

«Белый в белом и – горести в половину…»

«Вон сорока пошёл».

Юрий Казарин

«Белый в белом».

Михаил Кузмин
Белый в белом и – горести в половину.
Прогулялся он по древесным пикам.
Следующая страница