Плавучий мост. Журнал поэзии. №1/2017 - страница 24

---

---

В антикварном магазине

Заглянем в антикварный магазин,

приют для всех бездомных на Арбате

столов, комодов, кресел и картин,

супружеских покинутых кроватей.

Ты как-то заходил сюда один,

не ради любопытства господин,

искатель времени, – ты здесь чинил будильник,

чтоб не стоять средь брошенных вещей,

как отставной семейный книгочей,

но, поспешив, начать свой понедельник.

И вдруг – дичок, малявка лет пяти,

патлатая, к тебе вполоборота

с рисунка за стеклом… И – не уйти.

Бумага, карандаш. Отменная работа!

На заднем плане яблоневый сад,

в траве пасется четвертушка-скрипка,

И этот с зеленцой, с горчинкой взгляд,

проросшая улыбка.

Она. Ты никогда не знал такой, —

тебе другие рисовались лица:

А эта – на козе кавалерист-девица

обуздывала волю и покой,

а ведь сама – в ничьих руках синица.

Она, она. Невеста и жена,

провинциальная советская Джульетта, —

другое имя и цена портрета,

и спевшаяся с сердцем тишина.

Что ей внушат, малявке лет пяти,

искусствоведы, торгаши, разини?

Что ей не вырасти? Что некуда идти,

удешевленной трижды в магазине,

тебе доверившись вполне?

Но – кто ты мне?

Зимняя песня

Лес не шумел.

Его покоил снег

сугробами с московской барахолки,

глазок дупла,

лыжни двойной разбег

и тропок разносолы, разнотолки.

Здесь лапы колкие при всех

тянули дрессированные ёлки.

Попробуй не ответь!

Из-под смолистых век

стращали кабаны и даже волки…

Я не чуралась их. Я – не чужак.

И тёплым был рукопожатья знак,

почти взаимность в нежности дремучей.

Совсем ручные, бесприютны мы,

все – как один несчастный случай —

в еловых лапах, на краю зимы,

читая по губам: бесаме мучо!

Из цикла «Трамонтана»

Письмо вопросительное

…мидия черная, тощая тень оливы,

лишь бы фланировать, лишь бы по пляжу слоняться,

в бухтах-барахтах, вдоль расписанья отлива,

в пене прилива, и лет чтоб обоим надцать?

Ругаться по-русски? Дразнить вздорным запахом плоти,

яблочной грудью, бронзовками чтоб соски —

сиена и сепия —

с легкой твоей руки

взмывали и остро зудели в полете?

Пишешь пустую грудь ради формы… А сердце?

Дыбом – усы сарацина, вопросы – бровью:

кто из нас —

кофе с привкусом перца! —

кто из нас один на один с любовью?

Кто выдувал в стекле мои губы и шею?

Тиражируя запахи, издавал дорогие духи?

Мировой ширпотреб! Я и плакать уже не умею,

хотя в детстве писала стихи.

Заживо склеп сочиненный, пуст мой Пуболь!

Если не слеп, не нащупать родного угла,

Следующая страница

---

---