– Почему?
– Там остаются дырки.
Она втыкает очередную кнопку в белую стену.
– Беллс, эй! Не делай этого. Что я тебе сказала?
– В Уэльсе мы так делаем. Мама мне тоже разрешала.
Я гляжу на покрывало.
– Мне плевать, что вы делаете в Уэльсе. Сейчас ты живешь у Сэма и у меня.
– Кэти вредная, – говорит она.
Я пожимаю плечами.
– Беллс, ты можешь снять обувь? Сэм любит, чтобы все разувались, когда входят в дом. – Она все еще оставалась в своих странных маленьких башмачках «пикси».
– Почему? – спрашивает она и начинает прыгать на кровати, как на трамплине, сообщив мне, что у них в Уэльсе стоит такой в саду и что Тед прыгает выше всех.
– Что тут происходит? – раздается за моей спиной. Я поворачиваюсь и чуть не падаю с кровати.
– Привет, – говорит Беллс, протягивая ему свою маленькую руку. – Ты красивый.
Сэм странно на нее смотрит.
– Что она сказала? – Он окидывает взглядом комнату. – Тут какой-то свинарник, черт побери.
Беллс немедленно начинает хрюкать, а мне хочется провалиться сквозь пол.
– Так это твоя…? – Он не может подобрать слова.
– Это моя сестра Изабель. Беллс.
– Привет. Ты Сэм? – еще раз повторяет она, все еще протягивая свою маленькую бледную руку.
Он пожимает ее, вяло и нехотя.
– Так это Беллс? – Он снова оглядывает комнату; на его лице проступает отчаяние. Я киваю.
– Сэм, потом я приведу комнату в порядок, не беспокойся.
Он смотрит на постеры.
– Неужели она втыкала кнопки в стену, Кэти? Скажи мне, что она не делала этого.
Я спрыгиваю с кровати и бросаюсь к нему.
– Прости, я все исправлю, дорогой. Я обещаю тебе.
Сэм хватается руками за голову.
– Почему пахнет горелым? – орет он, перекрывая музыку, потом подходит к стерео и выключает его и телевизор. – Господи Иисусе, даже мой дед не врубал ящик так громко.
– Сэм плохой, – заявляет Беллс.
– Беллс! Не груби. – К счастью, он, скорее всего, не понял, что она сказала. Он все еще стоит и брезгливо нюхает воздух.
– Картошка! – я выскакиваю из комнаты.
– Б…! Разве можно было еще сильнее испортить мне вечер? – ругается Сэм, когда бежит вслед за мной.
День получился длинным. Наконец я поднимаюсь к себе наверх и ложусь в постель. Картошка подгорела, а гороховое пюре Сэм терпеть не может.
– Кто вообще может есть такую гадость? – возмутился он.
Я еле заметно кивнула в сторону Беллс, и он пожал плечами. Потом он попытался задать ей несколько вопросов о ее поездке.