«Хоть бы одну-единственную ночь провести среди людей, – думал мальчик. – Посидеть бы немного у очага и чего-нибудь поесть. К диким гусям я мог бы вернуться еще до восхода солнца».
Нильс тихонько выполз из-под крыла и соскользнул на землю. Не разбудив ни Мортена, ни других гусей, он осторожно и незаметно прокрался через болото.
Где на сей раз приземлились гуси – на землях Сконе, Смоланда или Блекинге, – мальчик толком не знал. Но перед тем как опуститься на болоте, он мельком сверху увидел большое селение, какие часто встречаются на севере и каких не увидишь на равнинах юга; туда-то он и направился. Вскоре он набрел на дорогу, которая вывела его на длинную, засаженную деревьями сельскую улицу, образованную стоявшими бок о бок усадьбами.
Жилые дома здесь были деревянные, нарядные, многие из них – с резными карнизами, с верандами, застекленными разноцветным стеклом. На окрашенных светлой масляной краской стенах четко выделялись голубые, зеленые и красные, точно огоньки, двери и оконные наличники. В теплых горницах болтали и смеялись люди. Разобрать их слов он не мог, но как отрадно было слышать человеческие голоса! А при виде освещенных окон страх с него как рукой сняло. Зато он снова почувствовал ту робость, которая теперь всегда нападала на него вблизи людей.
«Как меня встретят, если я постучусь и попрошу позволения войти? – гадал мальчик. – Надобно, пожалуй, часок-другой присмотреться, прежде чем попроситься в дом», – решил он.
В это мгновение балконная дверь дома, мимо которого он проходил, распахнулась, и желтый свет заструился сквозь тонкие легкие занавески. Красивая молодая женщина вышла на балкон и оперлась на перила.
– Дождь идет, наступает весна, – сказала женщина.
При звуке ее голоса мальчик чуть не заплакал – такое безотчетное волнение охватило его. Впервые он почувствовал сожаление, что сам изгнал себя из мира людей.
Вскоре он оказался около торговой лавки. Перед ней стояла красная сеялка. Нильс долго смотрел на нее, потом влез на козлы, защелкал языком, воображая, будто правит лошадьми. Как весело было бы прокатиться на такой ладной машине по полю! На миг он даже забыл, кто он теперь, но вспомнив, быстро соскочил с сеялки. «Немало теряет тот, кто обречен жить среди птиц и зверей», – с грустью думал охваченный беспокойством мальчик.