– И как же вы собираетесь действовать? – с неким любопытством взглянул он на меня.
– Пока что своими обычными методами. Охранять Владимира Николаевича. А дальше – по ситуации. Если выяснится, что Владимиру Николаевичу ничто не угрожает, я с чистой совестью сочту работу законченной. Если же последуют действия, буду их пресекать.
– Интересно посмотреть, как это у вас получится, – в сторону пробормотал Куропаткин, явно не воспринимавший меня всерьез.
– Николай Иванович, я все же думаю, что и вам не мешало принять меры по собственной защите, – в тревогой в голосе произнес Ильичев. – Напрасно вы иронизируете. Не стоит недооценивать противника!
– О чем ты, Вова? – спокойно обратился к нему Куропаткин. – Разумеется, я позабочусь о мерах предосторожности. Ты собачек моих видел? Так вот, они любого телохранителя за пояс заткнут, мне даже из дома выходить не надо.
– В том-то и дело, что это дома! А на улице? – Ильичев по-прежнему пребывал в беспокойстве.
– На улице я как-нибудь сам справлюсь. Если же на концерн наезды пойдут – ребят подключу. Своих, – подчеркнул он. – Слава богу, связи кое-какие имеются, ребятишки подсобят, если что.
– Ну, смотрите, – со вздохом покачал головой Ильичев. – Не нравится мне все это.
– Ты травки успокоительные попринимай, – посоветовал Куропаткин. – Мне как раз по старой дружбе прислали. Могу поделиться. Свежие, без всякой химии. Из сказочной тайги.
– Спасибо, не стоит, – отказался Ильичев, покосившись на стакан с недопитым чаем, который он так и не смог одолеть. – Я в аптеке куплю.
– Как знаешь, – не стал настаивать Куропаткин.
Я подумала, что беседу нашу можно считать исчерпанной. Куропаткин явно показал свое отношение к происходящему. В серьезность угроз со стороны конкурентов он не верит, себя чувствует вполне защищенным, никаких дополнительных действий применять не собирается, надеясь на свои связи, а меня и вовсе воспринимает как красивую забаву для Ильичева в отсутствие жены. Разубеждать его я посчитала бессмысленным и выразительно посмотрела на Ильичева, собираясь сказать ему, что пора бы и честь знать.
В это время со двора послышался металлический лязг ворот, затем собачий лай, а следом пронзительный, тонкий женский крик:
– Фу, уйди, уйди! Николай Иванович! Да уберите вы своих псов, черт их дери!