– Давно подъехали?
– Пять минут назад.
– Преступники в гостинице? – коротко осведомился Аристов, направляясь в здание.
– Так точно, ваше превосходительство. Управляющий сказал, что они никуда не выходили.
– В каких номерах они живут?
– Карасев – в тридцать пятом, а дама – в тридцать шестом.
– Прекрасно, – заторопился он по лестнице. – Начнем с тридцать пятого, а у тридцать шестого выставите охрану.
Быстро поднялись на второй этаж, где размещались номера.
– Открывайте, полиция! – громко постучал в тридцать пятый номер околоточный надзиратель.
В ответ ни звука.
Более настойчивый стук – опять тишина.
– Ну-ка, покажи, как ты умеешь, – обратился Григорий Васильевич к полицейскому аршинного роста и представительной наружности, показывая на дверь.
– Господа, господа! – громко выкрикнул с противоположного конца коридора грузный управляющий, задыхавшийся от быстрой ходьбы. – Чего же имущество-то портить… Ведь ключи же есть!
Вставив ключ в замочную скважину, он повернул его на два оборота.
– Входите… Только прошу вас поаккуратнее, в комнатах итальянский паркет! А потом, обстановка…
Полицейские вошли в номер. Пусто.
– Осмотрите как следует. Шкафы, ниши, не забудьте заглянуть под кровати. Мало ли где они могут быть!
Полицейские заглянули в туалетную комнату, в ванную, прошли на балкон. Никого!
– Ваше превосходительство, – произнес околоточный надзиратель, – тут вам записка… – Чуть смутившись, добавил: – Нашли в будуаре.
Взяв клок бумаги, Аристов прочитал: «Григорий Васильевич, извините, что не дождался вас. Дела-с! А на том кланяюсь, Ваш Иван Карасев, Герасим Прокофьев, Петр Митрофанов и прочая, прочая, прочая…»
Усмехнувшись, Аристов сложил вчетверо бумагу и сунул ее в карман мундира.
– Что прикажете, ваше превосходительство? – спросил околоточный пристав у огорченного генерала.
– Собирайтесь… Делать нам здесь больше нечего.