- А тут еще барон фон Радовиц пристал, как банный лист, -
пожаловался я. Вообще-то предстоящий визит в мой дом германского
посланника и был основной целью посещения нового Владимировского
дворца. Но прежде как-то к слову не приходилось. Да и собственная
судьба интересовала меня куда больше, чем выкрутасы европейских
интриганов. – Зачем-то набился ко мне на ужин…
- Ай, ну это просто! Получил от патрона в Берлине инструкции –
провести консультации с определенными, способными повлиять на
решение Регентского Совета, вельможами. Теперь добросовестно
исполняет.
- Помилуйте, Владимир Александрович, - вскричал я. – Да как же я
могу повлиять?
- Не прибедняйтесь. Вам прекрасно известно, что в Совете нет ни
единого человека, кто не прислушивался бы к Вашему мнению. Да и
вообще… Герман Густавович! Ваша светлость! Не пора ли вам из фигуры
обращаться в игрока? Что это вы все за спиной, в товарищах да
советниках. Могли бы, причем давно могли, и в Комитете министров
председательствовать, кабы захотели. Знаете же, видите, насколько
эта синекура Саше в тягость! Особенно теперь…
И тут Владимир вдруг, по-моему – совершено безосновательно, стал
меня выпроваживать. То демонстративно на часы взглянет, то бумаги
на столе примется перекладывать.
- Жду от вас решительных действий, граф, - торопливо выговаривал
молодой человек. – Составьте прожект: как вы видите развитие реформ
в Империи. Учините несколько заседаний комитета… И поговорите,
наконец с Александром! Скажите уже ему, убедите, что вы не
противник, не злопыхатель. Что вы только к вящей Славе
России!
Как же я мог позабыть о второй двери в кабинет?! Ведь знал же о
ней, путался даже поначалу, выходил не в галереи, а в скромно
обставленные личные покои третьего императорского сына. А тогда…
Господи, о чем я этаком думал, в каких эмпиреях витал, если
Владимиру пришлось с такой неприкрытой настойчивостью, словно
гвозди молотком, вбивать в мою глупую голову намеки о той персоне,
что стояла за второй дверью.
Вечно за спиной обожаемого старшего брата. Пока Николай был жив,
конечно. Александр! Бульдожка, Саша, такой простой и понятный,
забавный и неуклюжий поросенок, как изредка называл его Великий
князь Константин, кода хотел подначить. Казалось, власть и второй
сын императора Александра Освободителя вещи столь разные, что и
ставить рядом было бы смешно.