В итоге благодаря радио я всё-таки разобрался, что мне нужно. И позволил себе купить кассету с двумя альбомами группы Ария: «Кровь за кровь» и «Ночь короче дня». Эти песни действовали на меня как внутривенная инъекция адреналина. Они вселяли уверенность в то, что быть одиноким, значит быть сильным и независимым; что смерть всегда идёт по пятам, а жизнь может быть наполнена высокими скоростями, яркими душевными переживаниями и масштабными событиями; сражениями с бесами внутри и толпами врагов снаружи.
Сверстники в основном слушали другую музыку. Их кумиры рассказывали, как «жестокое время ставит свою пробу» и о том, как жить красиво. Мои – о том, как «мы на лету срывали вечность», и про то, как красиво умереть. О чём нам было разговаривать?
Одноклассник открыл для меня тусовку неформалов. Металлисты и панки собирались каждый вечер на заднем дворе нашей школы, пели песни под гитару, выпивали, общались, иногда ходили в гости или в ближайший лесопарк по праздничным поводам.
Если до этого я напивался всего раз, во время школьной экскурсии в загородный центр народных ремёсел, то теперь умеренное и не очень употребление алкоголя самой разной крепости постепенно становилось нормой жизни. Это казалось важным элементом бунта против диктатуры матери.
Наконец-то мне было чем себя занять помимо чтения и компа. Теперь я мог спокойно уступить место у терминала домашней ЭВМ брату или отцу по первому требованию и, не дожидаясь прихода матери, уйти «на гимназию».
У меня сразу появилось множество умных и весёлых друзей. Умными были в основном металлисты, и мне хотелось относить себя к ним. Но с панками было веселее. Поэтому вволю пообщавшись с первыми о музыкальных и книжных новинках, я обычно переключался бухать и балагурить со вторыми.
Впрочем, граница была весьма условной – и те, и другие в большинстве своём были ролевиками и состояли в рыцарском клубе. Я не участвовал, опасаясь за своё здоровье, но вслух мотивировал это тем, что «я не рыцарь и не эльф, моя эпоха – киберпанк!» Это оправдывало и отсутствие у меня каких-либо субкультурных атрибутов одежды, на которые просто не было денег.
Важной частью наших посиделок были душевные песни под гитару. Хором наших нестройных юных голосов, порой шутливо перестраивающих слова, мы оживляли песни «Кино», «Арии», «Гражданской Обороны», «Наутилуса» и «КиШа» (тогда ещё в большинстве своём незнакомые мне) так, что спустя время знакомство с оригиналами этих композиций доставило мне главным образом разочарование. В глубинах памяти они всегда будут отзываться задорным подростковым многоголосием. У костра, под запах пива и скрип кожаных курток. И ни одна студийная запись не вместит этой атмосферы и гаммы чувств!