– Его звали Айварс, это брат Айны, – сказала Таня.
– Брат? – заинтересовался Пихта.
Правдина нервно засмеялась, глотнув терпкого портвейна. За ней отпила я, он уже не казался мне таким противным. На моих глазах камора стала превращаться в один сплошной пьяный угар.
– Айна, не теряйся, – Таня быстро пьянела и странно смотрела на меня. – Выбирай мальчика и определяйся. По-моему жизнь нам дает такую возможность прямо сейчас.
– Я не готова, не могу, – отнекивалась я.
– Ну и дура же ты!
– Прекрати!
– Да пошла ты!
Она прильнула к Пихте и они начали целоваться. Мазгус и Заяц сидели с равнодушием, глазея на этот спектакль. Недолго думая, Костюшкина прильнула к Мазгусу, тот как-то сразу покраснел, но не отстранился.
Пихта, оторвавшись, плеснул в стакан портвейна.
– Девчонки, отрываемся по полной! – отпив глоток, он обтер «мокрые усы».
Захмелевшие мальчишки пустили в ход блуждающие руки. Пихта задрал белый сарафан Тани, заваливая ее на старый матрац. Лена не отрываясь, целовала Мазгуса, сжавшего ее огромными ладонями. Заяц дернулся в мою сторону, но остановился, он ждал, что я дам ему сигнал. Видя неактивность с моей стороны, неподвижно сидел, не зная, куда деть глаза.
Я встала, неприязнь выгнала меня в черноту чердачного пространства. Под ногами шуршали камни и помет голубей. Я присела возле маленького окошка на корточки и вдохнула свежий воздух. Ко мне подошел Заяц.
– Айна, ты не подумай… Я не такой, как они…
– Я тоже… – сказала я и пошла к выходу, мне неимоверно захотелось на улицу.
Когда я вышла на воздух, то почувствовала тошноту, подступившую к горлу. Мутило то ли от выпитого портвейна, то ли от поведения подруг. Заяц выбежал за мной на улицу, и, схватив за руку, крикнул:
Конец ознакомительного фрагмента.