Пока я знакомился с надписями на плакате, уважаемые старушки любопытно поглядывали на меня и, видимо, ждали от меня подвига. Плакаты обещали выигрыши с шестизначными цифрами, что, конечно, не мешало бы. Соблазненный рекламой, я не обманул надежд женщин, протянув деньги продавщице билетов. Из пяти билетов, взятых мной, выиграли все. Сумма получилась небольшая, но, все же, выигрыш есть выигрыш. Надежда выиграть крупный приз значительно увеличилась.
Удивленные моей удачей и опешившие от такого везения, местные гражданочки раскрепостились и наперебой стали совать мне в руки теплые монетки, безо всякого сожаления расставаясь с деньгами. Они посчитали, что у меня легкая рука и хотели, чтобы я, этой самой рукой, купил счастье и для них. Я внес оживление вокруг лотка, тем самым вызвав молчаливую благодарность продавщицы, она улыбнулась мне.
Кто-то выигрывал, а кто-то и нет, но и они благодарили меня, заглядывая в мои глаза.
Я был без зонта, а мокрый снег все падал и падал на мои голые руки, которые все леденели и леденели, хоть и держали периодически теплые монетки, полученные из теплых рук. Мне и самому перестало везти, с каждой покупкой выигрышных билетов становилось все меньше и, когда я уходил от «Ракеты счастья», так звали этот лоток с плакатом, кто-то даже махнул мне рукой, пожелав найти счастье в другом месте.
Я уходил, проигравшись полностью, но стал, уверен в себе. Я смог найти общий язык с большим количеством женщин и, наверное, полажу как-нибудь с одной. Но как?
В течение четырех лет я изредка вспоминал об этой немецкой семье Остофф и представлял свою встречу с ними, готовил слова, которые хотел им сказать. Плохо то, что я представлял нашу встречу всегда по-разному. Теперь времени больше не осталось, скоро будет поезд, ничего не изменить. В общем, решил я ехать совершенно безоружным, таким, какой есть, надеясь на везение и удачу.
Поезд шел недолго. Удивительно, что чем ближе я подъезжал к этому незнакомому городку, тем сильнее волновался. Рядом со мной в вагоне находились обыкновенные гражданские люди со своими заботами, они ехали куда-то, были ужасно спокойны и уверены в своих действиях. Оказаться бы им на моем месте, а я своего места не находил, как бы они вели себя. В дурной вагон вдобавок я сел – «для некурящих пассажиров», не посмотрел, когда садился вот и выбегал постоянно в тамбур, чтобы выкурить очередную сигарету. Мою нервозность люди очень хорошо видели, я чувствовал это, но сдержать себя и не волноваться не мог.