Антоний и был тот самый богатырь, что впустил их в эту обитель.
Ворота закрылись за ними, и они уже снова стояли на лесной трапе ведущей их к не широкой, но красивой реке. Здесь на песчаном берегу, они разбили палатку для ночлега. Можно было ехать, но они решили, что этот оставшийся день проведут здесь на природе, а в лучшем случае останутся еще.
Олег видел, как ушла из Ольги чёрная грусть, она стала совсем другой, какой-то взрослой, задумчивой. Когда сидели рядом на берегу, любовались, молча красотой этого уголка природы, она вдруг спросила:
– Где взять розу?
– Какую розу? Ты чего?
– Ту, что надо беречь.
– О чём ты?
– Не знаю.
Она рассказала, что услышала в келье. Олег был потрясён.
– Икона плакала? – с удивлением спросил он.
– Да, она плакала вместе со мной, – грустно улыбнулась Ольга.
Он выдохнул с облегчением и предложил прогуляться по лесу.
В лесу так же было сказочно красиво, казалось, этот мир совсем другой, отличный от их каменного, суетливого городского мира. И дышалось здесь по-другому, и душа и тело радовались. Внезапно у Ольги закружилась голова, весь лес завертелся вокруг неё. Она присела под небольшую сосну.
– Олежек, дай воды мне, что-то не по себе.
Он пошарил по карманам и вспомнил, что оставил куртку на берегу.
– Подожди, я сейчас, – и кинулся к палатке, которую хорошо было видно с небольшого склона, где находились они. Ольга смотрела ему вслед и потеряла сознание.
Очнулась она от дикого лая псов.
– А ну цыц, замолкните, говорю вам. Ах вы окаянные псины, – ругался человек одетый по-мужицки, словно сошедший с какой-то старинной картины.
Он наклонился ближе к Ольге и спросил:
– Это ж отколь вы сударыня будете? Одёжа-то, на вас какая. Свят – свят, – перекрестился мужик.
– Вы кто дяденька? – испуганно спросила Ольга, поглядывая на лающих псов.
– Цыц окаянные! – гаркнул он им. – Как же это, одна в лесу, зверь нынче злой, – бубнил он себе под нос. – Прошу сударыня к хозяину моему Алексею Николаевичу пожаловать. Не положено барышне одной в лесу шастать.
– Я не одна. С мужем, он пошёл за водой к реке. Вон он… – она показала в сторону берега, на котором только что видела палатку и Олега.
Ее рука зависла в воздухе. Палатки не было. Река была шире, чем та, у которой они остановились. И сам лес обновился, стал более густым.
– Свят-свят, – опять перекрестился мужик.