– Сэр…
– Всё в порядке.
Даровский выпрямился и, прикоснувшись к экрану, свернул газету. Её небольшой некролог сообщал: «У известного учёного скончались родители…» Одного такого заголовка было достаточно, чтобы он окончательно поверил в неизбежные перемены и почувствовал адскую боль. Хуже того – он был в ярости от того, что он любил больше всего. Да! Ведь во всём виновата работа – всего лишь ЕГО РАБОТА!
Михаил Даровский сжал кулаки и нервно заёрзал в кресле, бросая взгляды на мерцающие огни многомиллионного города.
– Когда мы уже будем на месте?
Вместо ответа робот свернул на повороте и стал останавливать такси.
– Что ты делаешь?
Даровский нахмурился и посмотрел зло на синтетического робота. На его металлическую грудь падали розовые блики от фар, тени отливали серебром. Лицо робота было бесстрастно. Его большие синие глаза неотрывно смотрели на дорогу.
– Отвечай!
Доктор был готов уже наброситься на синтетика, но его внимание переключилось на осветительные огни, которые пронизывали небо. А впереди до этих огней стояли тысячи автомобилей.
– Святая гравитация! Что здесь творится?
– Похоже, власти перекрыли дорогу.
Робот еле заметно улыбнулся и, повернувшись к доктору, добавил:
– А значит, мы будем в городе только к утру. Не хотите ли пока почитать другие газеты?
Речная долина, раздвинув цепочку из невысоких холмов, исчезала, растекаясь вширь и полностью теряясь в песчаных и каменистых нагромождениях, расположенных возле полотна дороги. Асфальт был изрезан жёлто-зелёными лучами машин. Воздух наполнился отработанным топливом. И хотя кондиционер работал исправно, в кабину всё же проникал удушающий запах гари.
– Этот запах мешает уснуть.
На разложенном почти горизонтально кресле доктор перевернулся на другой бок.
– Позовёшь, когда подъедем, ладно?
Вереница машин, выстроившихся в четыре ряда, казалась бесконечной. Она петляла между фермами почти до самой Москвы, а потом должна была проходить параллельно окраине города вдоль глубокого рва, сделанного ещё до Третьей мировой войны. Отсюда этого рва не было видно, только низкий зелёный кустарник, покрывающий покатые холмы.
С каждым километром, приближающим путников к цели, структура пустынной земли близ Москвы изменялась. Спрятались под песчаными наносами выходы скальных коренных пород, исчезли трещины и выбоины, а сама дорога выровнялась.