А меня такой анализ не интересует… Глупо это звучит или умно, но я вот таков и другим не буду. С вами мы встречались лет десять назад, когда у меня все было если не блестяще, то совершенно стабильно и казалось, что это будет всегда. А вы были тогда способной журналисткой – уже не начинающей, но только набирающей высоту.
А сейчас? Вы в своем деле – звезда первой величины. С вами заигрывают кандидаты в президенты, к вам неравнодушны те, кто хочет сделать карьеру – в политике, в литературе, в науке – все равно. Паблисити! Вот вам Сезам нынешней цивилизации. Вы им всем нужны как воздух.
Но встреча со мной – для чего? Вот я вам уже сказал всю правду. Видит бог, как я этого не хотел. Я не хотел – а вы меня заставили. Торжествуйте и делайте свое интервью. Вы все равно из тех, кто тексты на согласование с автором не присылает, так вот, я наговорил вам больше чем достаточно, микрофон у вас скорее всего включен – о такой возможности вы меня еще в первом нашем раззговоре предупредили, словом, все формальности соблюдены, так что скажите вашей помощнице, чтобы она не забыла мне сообщить, когда в «Кроникл», в разделе «Искусство», появится материал «Взлет и падение Брета Леборна» – ну или что-нибудь в таком роде.
Довольны теперь?
Эмилия выслушала монолог, ни разу не перебив художника. И когда он замолчал, наступила пауза.
– Вы еще на линии? – спросил озадаченный Леборн.
– Я все внимательно слушала, – сказала Эмилия. – И микрофон был включен, вы абсолютно правы. Но эту запись я использовать не стану – мне это не нужно. У меня к вам один вопрос: когда вам удобнее встретиться – сегодня или завтра?
– Сегодня! – сказал Брет почти без паузы и сам удивился тому, что говорит. – В пять, если хотите…
Так они встретились. И гуляли по саду, и Брет показал журналистке тренажерный зал, где стоял тренажер его собственного изобретения для мышц спины и одновременно для коленных суставов – Брет им очень гордился. Потом, уже совсем в сумерках, пришли в «Галерею Неудачников». Брет налил гостье собственного изготовления кофе, заваренный в джезве на горячем песке. Добавил коньяка – он знал толк в напитках! Себе плеснул неизменный свой скотч и зажег свет.
– Кофе у вас чудесный, – сказала Эмилия, сделав два маленьких глотка. – А вот портретов вашей работы я никогда не видела. А тут – несколько сразу, и один другого лучше.