Я вскочила на сцену и взяла у него бог весть откуда взявшийся поблескивающий бокал на тонкой ножке. Сцена. Какое-то магическое место. И чудотворное, и убийственное. Многие душу готовы продать за право покривляться здесь три часа на глазах у сотни зрителей. Многие, и я тоже.
– Ты так хороша. Ты уверена, что хочешь этого? – спросил, глядя мне пристально в глаза, он.
– Чего – этого? – притворилась валенком я.
– Меня. И этой ночи. Сегодня, здесь.
– Лаконично, – растерялась я.
– Именно. Если не хочешь, давай выпьем немного вина, и я отвезу тебя домой.
– Я хочу, – тихонько шепнула я и отошла в дальний конец сцены, к портьерам. Он напряженно смотрел мне вслед.
– Игра началась?
– О да! – засмеялась я. Мне хотелось выглядеть взрослой. Хотелось дразнить его и мучить. И мне вполне это удавалось.
Он залпом допил вино и нагнал меня.
– Сегодня мы будем не только целоваться.
– Конечно же, нет.
И мы принялись целоваться. Он прижал меня к себе. Бережно, сильно. Все, что только можно представить.
– Как же так получилось, что ты еще девочка?
– Ждала тебя, наверное, – вздохнула я.
– Ну конечно, – прищелкнул он языком и расстегнул блузку. Я не знаю, где мои эрогенные зоны, но мне казалось, что они в тот день были везде.
– Красиво! – восхитился он, накрывая ладонями грудь. Все мои мальчишки сжимали ее так, что мне становилось больно. Я терпела, не находя в себе сил сказать: «Что ты творишь, баклан? Это ж не эспандер!» – но про себя твердилось именно это, отчего весь романтизм исчезал, практически не начавшись. Артем же ласково и осторожно касался груди, гладил ее, целовал. У меня кружилась голова, тряслись руки. Я то краснела, то бледнела, отчего Артем только смеялся и заводился еще больше.
– Ты стесняешься? Потрясающе, что ты еще стесняешься. Дай-ка на тебя посмотреть!
– Прекрати! – прикрывалась я руками, а он расцеплял их и смотрел, отчего я становилась пунцовой. И постепенно мы стали не говорить, а шептать. Стих его смех, кончилось вино. Я лежала голая на крышке рояля. Он стоял надо мной, точно коршун. С расстегнутой рубашкой, с потемневшими глазами. С огромными шершавыми ладонями.
– Здесь где-то есть матрасы, – осипшим голосом сообщил он мне.
– Кажется, в кофрах около лестницы.
– Подождешь?
– Да, – я чуть не плакала от наплывших чувств. Итак, сейчас все случится.