Так говорил тогда Николай Евгеньевич, и бабуля, ошалев от запредельной галантности и уважительности, конечно же, не возразила. Инка, хотя и отметила в уме, что сначала её надо бы спросить, тоже не возражала – то, что Николай Евгеньевич выбрал её из множества женщин, льстило. Не возразила Инка и к исходу первой недели их встреч, когда Николай Евгеньевич после ужина в ресторане пригласил её в гостиничный номер.
К тому времени Инка не просто была готова к углублению их отношений – она уже ждала, жаждала этого углубления. И неизвестно, что тут сыграло сильнее: требующее ли своего либидо, разогретое обволакивающим взглядом, бархатистым голосом и легкими прикосновениями его пальцев к её ладони. Задетое ли самолюбие, недоумевающее, почему этот мужчина стремится провести с ней каждый вечер, но при этом максимум, что себе позволяет – сжать пальцы, поцеловать руку, прижать плотнее под локоток, когда они гуляют по городу. А может быть, сказались и бабулины речетативы: «Наконец-то на тебя обратил внимание приличный мужчина! Взрослый, самостоятельный, да ещё и москвич. Держись его, внуча, не упусти! Глядишь, сладится у вас, замуж он тебя позовёт, и я хоть буду за тебя спокойна!» Инка отмахивалась – какой там «замуж»! Николай Евгеньевич старше её на двадцать шесть лет, разве такой должен быть муж! Муж – это когда просто, хорошо и радостно вместе, муж – это на всю жизнь. А Николай Евгеньевич – просто знакомый, приятное приключение, красивый роман.
Но зрело, зрело что-то в душе. И это что-то выдало себя решительным кивком на его «Инна, я хотел бы пригласить вас к себе. Как вы к этому отнесётесь?» И учащённым сердцебиением, пока они ехали в его машине до гостиницы. И пылающими щеками, с которыми она прошла мимо администратора, ощутимо глядевшего ей в спину. В номере – небольшой, но чистой комнате, почти полностью занятой бесстыдно стоящей на середине двуспальной кроватью – Николай Евгеньевич впервые её поцеловал, коротко и легко, ничего общего с собственническими и засасывающими поцелуями Андрея. И попросил располагаться.
Инка расположилась на краешке кровати, а Николай Евгеньевич заказал в номер шампанское, шоколад и виноград. И она от неловкости хлопнула пару фужеров кисло-колючего шампанского, у неё закружилась голова и потянуло прилечь. Николай Евгеньевич прилёг рядом, и всё у них случилось. И было не так больно и не так противно, как тогда на даче с Андреем. Единственное, что задевало – его повелительно-поощрительные реплики: «Так, девочка, так, двигайся, двигайся, очень хорошо. А теперь ножку вот сюда. И погладь меня пяточкой. Умница!»