Впрочем, это рвение легко объяснимо. «Безопасникам» этот турникет надо как-то окупать, и делается это за наш счет. Штрафы – они такие штрафы, и никого они не минуют. А особенно – меня.
Просто мне от службы безопасности перепадает больше, чем остальным. Силуянов меня отчего-то сильно не любит, причем этого даже не скрывает. В чем причина – неизвестно, но факт есть факт. Если к кому-то, вроде Пашки Винокурова из казначейства, он иногда благоволит, закрывая глаза на более-менее несерьезные проколы, то все мои «косяки», даже мельчайшие, непременно актируются и превращаются в служебные записки, которые идут на стол к руководству. Я иногда уже чихать боюсь, серьезно. А вдруг обвинят в том, что сознательно собираюсь заразить особо злобным вирусом гриппа всех-всех-всех сотрудников нашего банка, а это уже диверсия. Или даже хуже того – теракт. Накатает особо злобную «телегу» председателю правления, выведут меня во внутренний двор и, даже не дав сказать последнего слова, расстреляют. Единственный плюс в этом – попробовать перед словом «Пли!» все-таки высказать этому блюстителю порядка все, что я о нем думаю. Выкрикнуть: «Гад ты плешивый!» и принять в грудь град пуль, а после красиво завалиться на бок, пятная кровью асфальт.
Тьфу, какая чушь в голову лезет сегодня. Хотя – когда о подобной ерунде размышляешь, то дыхание от быстрой ходьбы, почти бега, не так сбивается.
Итак – с самого начала, а то я опять бегу впереди паровоза. Впрочем, это моя отличительная черта – я все время спешу, даже в рассказе о себе. Меня зовут Александр Смолин, я работаю в одном из московских банков в службе финансового мониторинга. Мне двадцать четыре года, я не женат… Уже не женат. Хотя, по здравому размышлению, назвать браком шесть месяцев непрерывных скандалов, первый из которых грянул сразу после росписи, а последний завершился в аккурат после получения свидетельства о расторжении брака, трудновато. Для меня самого загадка – зачем я тогда в ЗАГС направился вообще? Точнее – мы направились. Ведь с самого начала было понятно, что это попытка с негодными средствами. Впрочем, это вопрос, на который ответ не будет дан никогда. Если бы хотя бы половина мужчин смогла ответить на него, то одной извечной тайной бытия стало бы меньше.
Нет, на самом деле все было не так уж и плохо сначала. Мне иногда кажется, что если бы мы со Светкой не завершили «конфетно-букетный» период так стремительно, то все могло бы быть по-другому. Хотя – нет. Ее мама все равно приняла бы деятельное участие во всем происходящем.