Эмма запальчиво вздернула подбородок, и Рену стало немного жаль Гридли.
– Позвольте мне совершать свои собственные ошибки. В завещании указано мое имя, а не ваше. А теперь прошу извинить, я иду домой, мне нужно привести себя в порядок.
Подсаживая Эмму на лошадь, Рен мысленно ликовал. Как решительно она отделалась от сэра Артура Гридли, тем самым приведя его в бешенство. Быть может, он ожидал приглашения на чай? Скорее всего, нет, ведь Эмма не скрывает своей неприязни к нему. На чай она его, вероятно, вообще никогда не приглашала. Что-то за всем этим кроется – подобная антипатия не возникает в одну минуту.
Веселости у Рена поубавилось, когда дома Эмма проделала с ним тот же трюк, что и с Гридли. Сказала, что хочет принять ванну и поужинать в одиночестве у себя в комнате. Рен ведь не станет возражать, учитывая, каким долгим и трудным выдался день?
У него не было выбора, пришлось уступить ее желанию. Как же изящно она разыграла утонченную барышню! Наблюдать забавно, поверить невозможно, ведь он видел ее в действии. Женщина, владеющая собой так, как Эмма, едва ли станет отказываться от компании за ужином. Все же он притворился джентльменом и не стал с ней спорить. Домашние слуги Эммы проводили его в отведенные ему покои.
Переступив порог комнаты, Рен сразу сообразил, в чем заключалась хитрость. Плутовка Эмма не только отделалась от него, препоручив заботам слуг, но и загнала в самый дальний угол дома, однако пожаловаться Рену было не на что. Его ведь не на чердаке поселили, да и дом оказался не настолько большим, чтобы в нем можно было заблудиться. Тут было дело принципа.
Холостяцкие покои – garçonnière – были позаимствованным у французов новшеством, представляющим несколько просторных комнат, специально отводимых для неженатых сыновей хозяина дома. На первый взгляд подобный прием давал практическое решение проблемы размещения гостей мужского пола, но, по сути, идея заключалась в другом. Рен мог пользоваться отдельным входом, не беспокоя обитателей основной части дома и не сталкиваясь с ними. Рен подозревал, что именно последнее и было главной причиной того, что его здесь поселили.
Лакей Майкл предложил помочь распаковать вещи, но Рен отослал его. Ему требовалось побыть в одиночестве, чтобы как следует обдумать случившееся за день. Рен развязал шейный платок и снял жилет. Наедине с самим собой церемонии излишни.