– Какой тогда был свет на светофоре?
– Зеленый.
– Не желтый?
Водитель покачал головой:
– Нет, зеленый. Я знаю, потому что видел, как он переключился. До желтого еще секунд двадцать оставалось. Я уже из автобуса вылез, когда увидел, что он переключился. – Он показал на светофор. – Да вы камеру проверьте!
Портер поднял голову. За последние десять лет почти на каждом городском перекрестке установили камеры видеонаблюдения. Когда они приедут в управление, надо будет напомнить Нэшу, чтобы прокрутил запись, хотя Нэш, скорее всего, уже все сделал как надо.
– Тот тип вовсе не случайно попал под колеса – он нарочно прыгнул! Сами увидите, когда посмотрите запись!
Портер протянул водителю свою визитку:
– Пожалуйста, побудьте здесь еще какое-то время, просто на всякий случай. Вдруг у меня возникнут еще вопросы.
– Ладно. – Водитель пожал плечами. – Вы обещали поговорить с Мэнни, помните?
Портер кивнул:
– Извините, я сейчас. – Он отвел Нэша в сторону, понизил голос: – Здесь явно не преднамеренное убийство… И даже если покойник действительно покончил с собой, нам здесь делать нечего. Зачем ты меня вызвал?
Нэш положил напарнику руку на плечо:
– Ты уверен, что в порядке? Если ты еще не готов работать, я…
– Я в порядке, – отрезал Портер. – Говори, в чем дело.
– Может, нам сначала побеседовать…
– Нэш, мать твою, я не ребенок. Выкладывай, в чем дело!
– Хорошо, – вздохнул Нэш. – Но если окажется, что тебе все-таки еще тяжело, пожалуйста, сразу скажи. Если откажешься, никто тебя не упрекнет…
– По-моему, работа сейчас пойдет мне на пользу. Я сижу в четырех стенах и постепенно схожу с ума, – сказал Портер.
– Ты молодец, Портер, – тихо продолжал Нэш. – По-моему, ты заслужил быть здесь.
– Нэш, хватит! Выкладывай, в чем дело!
Напарник улыбнулся во весь рот:
– Тот тип, что лежит в мешке, – пострадавший… в общем, он не просто переходил дорогу. Он шел вон к тому почтовому ящику. – Нэш показал на почтовый ящик у входа в парк на противоположной стороне улицы. – Он собирался отправить по почте белую коробку, перевязанную черной бечевкой.
Портер вытаращил глаза:
– Не может быть!
– А вот может.