– Римляне – наши враги. Их империя простирается так далеко, что до ее края не дойти за целый год, но им все мало. Он все время пытаются завоевать чужие земли. Вот уже много лет их вождь Август, – отец как будто выплюнул это имя, – пытается установить над нами свою власть. И не только над нами, но и над нашими братьями, хаттами, марсами и ангривариями. Он хочет, чтобы мы стали его подданными, стали пылью под пятой их армий. Но этому никогда не бывать!
– Никогда, отец, – согласился мальчик, вспомнив, что случилось, когда римляне приходили сюда в прошлый раз. Было много убитых, в их числе – его тетя и два двоюродных брата. – Мы его остановим.
– Да, его самого и его проклятые легионы. Я поклянусь в этом вместе с другими воинами. Да будет Донар тому свидетелем. – Сегимер улыбнулся сыну, что делал крайне редко. – Ты тоже принесешь клятву.
Мальчика охватило ощущение чуда.
– Я, отец?
– Да, и ты, медвежонок. Вот поэтому мы здесь.
Сегимер прижал палец к губам, затем указал на поляну.
Трубачи встали по бокам от алтарей и смолкли. Взгляды всех и каждого обратились к старому жрецу. Тот спустился с колесницы и, шаркая ногами, приблизился к огню. Лошадей увели прочь, пленников бесцеремонно подтолкнули к столам.
– Благодарим тебя, о Донар, за то, что не оставляешь нас. – Несмотря на его немощный внешний вид, голос у жреца оказался сильным. – Твои молнии хранят нас и защищают, твои грозовые облака приносят нам дождь, без которого наши хлеба высохнут и погибнут. Когда мы сражаемся с нашими врагами, твои силы помогают нам в бою, и за это мы вечно тебе благодарны!
По толпе собравшихся прокатились одобрительные возгласы. Воины прикоснулись к своим амулетам и зашептали слова молитвы.
– В последние годы мы каждое лето нуждались в твоей помощи. Хищники вроде этих… – жрец длинным, кривым ногтем указал на пленников, – приходят в наши края тысячами, неся с собой смерть и разрушение. Никто не защищен от их грабежей, от их кровожадности. Мужчин, женщин, детей, стариков и больных они убивают и уводят в рабство. Наши деревни эти хищники предают огню, похищают хлеба на наших пашнях и наш скот.
Воины разразились гневными возгласами. Костяшки пальцев отца, которыми тот сжимал рукоятку меча, побелели. Мальчик почувствовал, как в нем закипает ярость. Тетя и два ее сына – его двоюродные братья – были любимыми родственниками. Теперь их нет. Этих римлян обязательно нужно наказать.