Она решила попытаться разузнать исподволь:
– А о чем ты молишься?
– Уже не молюсь, – отозвалась Ангелина не сразу. – Я получила все, что хотела.
«Это вряд ли, – подумала Наташа с сомнением. – Не похожа она на счастливого человека… Когда мы подарили маме мастерскую, вот это действительно было для нее счастьем!»
– Я не совсем поняла, – робко начала она, – ты уже замужем, что ли?
– Нет!
Это прозвучало так, будто Ангелина оттолкнула ее. И подступиться с расспросами снова теперь казалось немыслимым.
Чуть отвернувшись, Наташа принялась разглядывать зрительный зал, который сейчас был занят скучающими артистами, небольшую сцену, пустую без декораций и действия. Обычно она была освещена, а зрителей скрывал полумрак, но сейчас Сима везде включила свет, и очарование таинственности сразу исчезло, возникло ощущение будничности, даже скуки, с которой для Наташи никогда не был связан театр.
«Для Симы это – просто работа? Все равно что овощами торговать? Или она еще улавливает присутствие чуда, которое я тут ощутила в первый раз? Тогда Ангелина играла так, будто ей предстояло умереть после репетиции и ей непременно нужно было, чтоб ее запомнили такой… Вот это и называется – обыкновенное чудо. А сейчас сидит рядом как ни в чем не бывало и ногти грызет. Как самая обычная девчонка…» – Наташе захотелось силой опустить ее руку, прокричать ей в лицо, что она не может вести себя как простая смертная, не имеет права! Она должна нести свой талант бережно, точно драгоценный нектар, себя подавать как сокровище, к которому даже приблизиться страшно… Неужели Ангелина сама не понимает этого? Те люди, что с ней рядом, не понимают…
– Я не замужем, – неожиданно заговорила Ангелина о том же. – Но я живу с одним типом… Об этом ты, наверное, и слышала. Болтают, да? Я так и знала… Сбежала к нему из дома, думала – на свободу! А оказалось… Ну, в общем, как всегда.
– Ты его не любишь? – еле слышно прошептала Наташа.
– Ненавижу.
Вот в это поверилось сразу, потому что в нежном Ангелинином лице внезапно проступила та холодная жесткость, что сейчас, пожалуй, позволила бы ей сыграть в «Снежной королеве» другую роль. И у Наташи от жалости зашлось сердце: это же как надо было потрудиться, чтобы так ожесточить Герду…
Она проговорила умоляюще:
– А уйти от него ты не можешь?