Затягивая паузу, Сима смотрела на ее опущенную голову, прекрасно понимая, что сейчас творится в душе девочки, но ничуть не жалея ее. Продалась дьяволу, учись терпеть, как душу рвут демоны. Безнаказанно такие сделки не проходят. Она ведь понимала это. Любой дурак понимает.
– Мне пора, – сказала она, так и не выразив сочувствия. Ангелина же догадывалась, что его не было, к чему играть? Они слишком хорошо знают друг друга, чтобы попасться на притворство.
Забавляясь, ветер забросил волосы на лицо, и Симе на миг показалось, будто девушку опутала паутина, держит ее, душит, залепив и ноздри, и рот, и глаза – во внезапной слепоте тоже нехватка воздуха. Ангелина ловко собрала волосы обеими руками, обнажив свое удивительное лицо – смотреть бы часами.
– Действительно пора или просто я тебе надоела? Я могу уехать. Может, тебя подвезти?
– Не смешно.
– Я и не пыталась…
– Прощай. – Сима встала первой и сунула деньги под блюдце. – Я тебе зла не желаю, что бы ты про меня ни думала. Твой выбор, тебе с ним и жить. Но и видеть тебя больше не хочу. Это уже мой выбор.
– Ты не можешь запретить мне прийти на спектакль!
Сима рассмеялась, едва сдержав желание ударить ее:
– А тебе непременно нужно разбередить свои язвы до крайности? Мученица ты наша… Сиди себе лучше в своем дворце и выкладывай слово «вечность». Наш театр, если помнишь, называется «Версия», а в твоей жизни никаких версий быть не может.
– Не говори так!
– Разве я сказала что-то неожиданное?
Изо всех сил удерживая улыбку, Сима кивнула и быстро прошла между столиками к выходу. Ангелина могла и не смотреть ей вслед, но на всякий случай лучше было держать спину до первого поворота.
Забежав за угол, она привалилась к стене, даже не подумав, что может испачкаться. Ей было тяжело дышать.
* * *
Опять отдалось пульсацией в крови: «Так писем не ждут, так ждут письма…» Эта строчка цветаевская всплывала в памяти всякий раз, когда Наташа проверяла электронную почту. Что было у Марины дальше – она не помнила, и не пыталась найти стихи в сборнике, стоявшем на полке перед учебниками. Некоторые строки способны на отдельную жизнь.
«Здравствуйте, Ната! У вас нет новых писем», – бодро возвестил компьютер, и колотившаяся в груди радость предвкушения замерла, обернулась обычным ритмом. Не написал таинственный Барон, не удостоил сегодня…