- Пусти! - Слабо пискнула Верочка.
Но, так как никаких попыток вырваться при этом не делала, то
прислушиваться к её просьбе а, тем более, выполнять её я,
естественно, не спешил.
- Признаться, я сильно сомневался в ваших словах, коллега. -
Послышался из дверей ещё один мужской голос. - И, обращаясь к
затрепыхавшейся в моих руках Верочке, скомандовал. - Иванова! Я,
конечно, понимаю, что героический поступок нашего добра молодца,
заставил чаше биться ваше юное сердечко. Но, давайте пока отложим
это увлекательное занятие и, будьте добры, приготовьте пациента к
транспортировке в процедурный кабинет.
- Я и сам могу дойти! - Отважно начал перечить я, при этом,
приподнимая Верочку и, под удивлённые ахи всех присутствующих,
ставя её на пол.
А затем, быстро вскочил на ноги и, почувствовав, как из
мочеполового канала выскочил катетер, доставив при этом не очень
благоприятные ощущения, понял, что только что совершил
глупость.
- Не положено! - В один голос заявили мой новый собеседник и,
как понимаю, стоявший за его спиной Яков Моисеевич.
А первый, при этом, ещё и принялся объяснять.
- В моей практике это единственный случай, когда человек, со
столь многочисленными ожогами и, практически несовместимой с жизнью
травмой черепа, так быстро встаёт на ноги! - И, резюмируя
сказанное, закончил. - Вы, без всякого сомнения, умница и молодец!
Но, давайте, пока обойдёмся без самодеятельности. Верочка сейчас
привезёт каталку и, после снятия бинтов и визуального осмотра, а
так же обязательной сдачи анализов, соберём консилиум и примем
окончательное решение!
На этом визит высокого начальства закончился, а я снова улёгся
на кровать и, чувствуя, что лицо наливается краской, натянул на
голову одеяло.
Забавно тарахтящее, судя по издаваемым звуками, обтянутыми
резиной колёсиками, средство передвижения, подали минут через семь.
При этом, судя по запаху табака и чуть более застарелого, чем это
принято в нормальном обществе, пота, в этот раз Верочке помогал
какой-то мужик.
И, так как, во время моего, самостоятельного между прочим,
перемещения на этот архаичный транспорт, он ухитрился ткнуть меня
кулаком под рёбра, я понял, что уже успел нажить себе первого
врага.
Делить нам было нечего, денег без отдачи я у него не занимал, а
как объект грабежа, в своём нынешнем состоянии не представлял ну
совсем никакой ценности. Гол как сокол и, кроме анализов, взять с
меня нечего.