Опустив клинок, он пальцем другой
руки проник в рану и подцепив кишку, извлек ее наружу. Подошедший
распорядитель принял у него кинжал и передал грузило. Ритуал не
предписывал для этого чего-то особенного. В данном случае, грузилом
стал кусок кирпича из развалин неподалеку, с привязанной веревкой,
на которой был закреплен крючок. Важен был только вес грузила.
Тяжелый ускорит процесс, а недостаточно тяжелый не выполнит своей
функции.
Судья-каратель, приняв грузило,
зацепил крючок за вытянутую петлю кишки и несильным рывком придал
ускорение, направив грузило в ритуальную яму. Казнимый ревел во всю
мощь своего горла, а его кишки длинной лентой улетали вниз. Его рев
вскоре был заглушен восторженным ревом, вырвавшимся из сотни глоток
собравшихся зрителей, как только они увидели, что Судья-каратель,
вновь взяв кинжал, двумя быстрыми движеньями рассек грудину. Из ран
тут же показались пульсирующие нижние доли легких. На кровь уже
никто не обращал внимания. Взгляды всех были устремлены к синей
ленте кишок, медленно утекавших вглубь ямы и темно-красным легким,
то появляющимся, то исчезающим в разрезах.
Когда кишки остановились, исчерпав
всю длину, а издаваемые казнимым звуки перешли в обессиленное
мычание, Судья-каратель, приняв поданный распорядителем кинжал,
рассек горло.
Подручные отпустили руки своей жертвы
и его тело мешком свалилось в черную пустоту.
В ритуале возник перерыв, пока
подручные не засыпали свежим песком бурые пятна первой жертвы.
С вторым осужденным все происходило
точно также, ведь ритуал не менялся уже несколько тысячелетий.
ТмихарБара смиренно сидел на земле в
неудобной позе. Ноги от такого положения уже стали затекать. «Пусть
затекают, это не надолго», - думал он, глядя как второй осужденный
исчез в ритуальной яме.
Из низины, где протекала неширокая
речушка, довольно быстро стал надвигаться туман. Вначале он
поглотил чрево ямы, а за тем, также быстро устремился в сторону
последнего осужденного и зрителей, находившихся на холме.
Непродолжительное время ТмихарБара видел только своих охранников, а
остальных только слышал, но вскоре не стало видно и его охрану,
хотя они стояли, положив свои ладони на его плечи.
Запах у тумана был отвратительный и
раздражающий обоняние.
Охрана также начала волноваться.
ТмихарБара это понял, когда услышал голос одного из конвоиров,
который открыл защитный экран со шлема и обратился к напарнику.