Он как-то неестественно улыбнулся и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки:
— Вот видишь, кажется, к тебе уже возвращается память.
Почему-то мне в его голосе послышалась хрипотца, будто он больше растерялся, чем обрадовался. Но я не собиралась останавливаться на достигнутом. Может, ещё немного — и вспомню всё одним махом…
— Расскажи о семье. Об отце и матери, есть ли и другие братья или сёстры?
Послышался лёгкий вздох:
— У нас разные матери, и обе давно умерли, есть сводный брат Макс. Он помогает отцу управлять фирмой…
Мама умерла? Я тряхнула головой, пытаясь в который раз хоть что-то вспомнить, но тщетно.
В кармане брюк Алексея раздалась телефонная трель, но он проигнорировал звонок.
— …А ещё есть Фриска, твоя любимица.
— Кто?
На красивом лице брата вновь появилась улыбка, в этот раз естественная и открытая.
— Бишон-фризе. Ты без этой собаки даже в круиз не хотела ехать! Всё твердила, куда я без Фриски…
При упоминании о собаке в моей голове что-то щёлкнуло и тут же исчезло. Невольно я поёжилась.
— Тебе холодно? Может, попросить поднять здесь температуру?
— Нет, просто мне кажется, что я боюсь собак.
Алексей покачал головой.
— Это всё из-за амнезии. Фриска тебя обожает! Вот увидишь её — и всё сразу вспомнишь.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
— Ты говорил про лайнер и кораблекрушение… Я что, путешествовала одна? Но это невозможно, Лёша.
— Почему?
— Я точно помню, что не выношу одиночества. Кто-то ещё был со мной… Может, кто-то из знакомых? — почему-то эта уверенность появилась сразу. Из тёмных закоулков памяти на секунду всплыло чьё-то лицо и тут же растворилось во мраке. Я даже не успела понять, мужское оно или женское…
— Скорее всего, ты встретила кого-то на борту, с кем подружилась, — Алексей неожиданно закашлялся и, взяв со столика мой стакан с водой, сделал пару глотков. — Мы с отцом изначально были против этой поездки, но ты убедила нас, что хочешь наконец стать взрослой самостоятельной девочкой.
— Что-то не сходится, — я упрямо покачала головой. — Мне принадлежит сеть кафе и пакет акций — о какой тогда самостоятельности идёт речь?
Голос Алексея сделался глуше, выдавая волнение:
— Понимаешь, отец уже начал делить состояние. Ему действительно очень плохо. Двусторонняя пневмония дала осложнение на сердце. Сейчас его лечат дома, ты же знаешь… — он запнулся и закашлялся, — прости. Он ненавидит больницы… Лежит и твердит «Алекс, привези мою девочку обратно…»